Доминик Фортье

Он существует только на карте, — уточняет Остин. — Я точно знаю, двадцать раз проезжал. Там только какой-то лесок и поля кукурузы. Даже хижины нет.
— А как такое может быть? — спрашивает Эмили.
— Это город на бумаге. Люди, которые рисовали карту, выдумали его, чтобы быть уверенными, что никто не украдет их работу.
— Украсть город — какая странная мысль, — замечает Эмили.
— Не город, а его название, саму точку, — поправляет Остин. — Если изготовители случайно увидят его на другой карте, они будут точно знать, что их работу скопировали.

наступлением холодов Эмили покрывается снегом, по нему расхаживают ученые синицы и своими тонкими лапками чиркают белые стихи.

Он существует только на карте, — уточняет Остин. — Я точно знаю, двадцать раз проезжал. Там только какой-то лесок и поля кукурузы. Даже хижины нет.
— А как такое может быть? — спрашивает Эмили.
— Это город на бумаге. Люди, которые рисовали карту, выдумали его, чтобы быть уверенными, что никто не украдет их работу.
— Украсть город — какая странная мысль, — замечает Эмили.
— Не город, а его название, саму точку, — поправляет Остин. — Если изготовители случайно увидят его на другой карте, они будут точно знать, что их работу скопировали.
— Город на бумаге, — повторяет Эмили.

Сверхчеловеческим подвигом скорее можно назвать обычную жизнь с ее вереницей обязательств и нелепых пустяков