Бойся, я с тобой 3. Страшная книга о роковых и неотразимых. Восстать из пепла

Составьте список его «художеств»
Сама никогда не составляла, но читательницы рекомендуют как эффективное отрезвляющее средство в минуты сомнений и приступов «любви».
А вот «хорошее» записывать не надо. Это хорошее – обман и иллюзия. Абьюзер делал это или на волне идеализации, «вальсируя» с выдуманным образом, или в качестве «сахарного» шоу. И я считаю, непременное условие выздоровления – признать «хорошее» суррогатом и перестать о нем вздыхать.

Не ругайте себя
…не обвиняйте в наивности, дурости, ведомости, внушаемости. Не копайтесь в себе в поисках уязвимостей, крючков, на которые вас поймал хищник. Сейчас вам нужно окрепнуть, а не разрушать себя самобичеванием.

«Чтобы сложить все-все пазлы, чтобы совсем-совсем перестать рационализировать и сомневаться («А вдруг мне показалось?»), нужно некоторое время и некоторые усилия. И в этом процессе важно себя не насиловать, как и во всех остальных. Позволить себе иногда снова любить, страдать и сомневаться, зная, что это пройдет. Эти чувства нужно лечить рациональным разбором. Накрыло любовью к агрессору – нужно не давить в себе эти чувства, потому что они «неправильные» и я уже давно должна разлюбить, а садиться и вспоминать, сколько дерьма он сделал, или читать чужие истории, или писать свою. Короче, разлюбить – это целый процесс».
…То, что я называю «разлюбить» – в большинстве случаев означает «избавиться от эмоциональной зависимости». И это, кстати, сложнее, чем разлюбить. Многие из вас к концу отношений уже не любят абьюзера – или точнее, не называют свое чувство к нему любовью. А кто-то не любил его изначально, но «подсел» и испытывает сильную тягу.
То есть сложности с «разлюблением» – это как правило, ломка человека, «трезвеющего» от созависимых отношений.

Чем чреваты для вас неверные трактовки? Бесконечными «последними шансами» и предпоследними «китайскими предупреждениями» – с этим абьюзером. А по большому счету, не владея информацией, мы остаемся уязвимыми для деструктивных людей, видя в них совсем не то, чем они являются.

«Даже достаточно поддерживающее окружение оказывается часто проигнорированным или девальвированным человеком, который остается в итоге один на один с травматогенным событием и вызванными им чувствами. Часто это является следствием отсутствия у человека опыта обращения с поддержкой и заботой окружающих, ввиду чего сама возможность обратиться с подобной просьбой становится невозможной. Наличие же, даже вопреки этой особенности, заботы окружающих по отношению к такому человеку является для него невыносимым, поэтому зачастую им игнорируется или обесценивается. Многие люди, находясь рядом с другими людьми и испытывая сильные и трудные для переживания чувства, не дают никому ни права, ни возможности присутствовать в их жизни. Другие же, даже находясь вне физического присутствия рядом других людей, могут переживать свои чувства и опыт, размещая процесс переживания в контакте с отчетливо представляемым образом другого человека»

Переживаемая нами боль настолько велика, что требует длительного проговаривания. Но выслушивать нас даже у самых близких людей зачастую нет ни возможности, ни сил. И тем не менее, наша жажда сочувствия, поддержки – не каприз, не прихоть, а необходимость, и вот почему:
«Травматогенное событие выступает лишь необходимым условием возникновения психической травмы. Необходимым, но отнюдь не достаточным. Психическая травма является результатом блокированного процесса переживания. Например, из-за дефицита поддержки. Другими словами, травматогенное событие и чувства, сопутствующие ему, могут быть пережиты до разрушения целостности психической ткани, превратившись в своеобразные психические “рубцы” – напоминания о событии. Именно эти “рубцы” в дальнейшем и будут определять то, что сегодня мы называем личностью. Однако для такого благоприятного исхода человеку необходима поддержка – например, в виде готовности близких людей выслушать, способности принять его актуальные чувства и поведение, которые не всегда оказываются удобными для других, иногда даже нарушающими их комфорт, а зачастую и безопасность»

Во-первых, у многих из нас нет культуры сочувствия. Мы не знаем, что сказать горюющему, паникуем при виде чужих слез, и с наших губ автоматически срывается дежурное «А ну, хватит разводить сырость, утри слезки и улыбнись» (в лучшем случае) или мы начинаем набрасывать варианты, какие прегрешения привели его к нынешнему состоянию – то есть попросту виноватим. Почему-то мы становимся бесплатными адвокатами обидчика и забрасываем своего близкого вопросами вроде «А может быть, ты его не так поняла?», «А ты уверена, что сама все сделала правильно?», «Может, вам сесть и все это серьезно проговорить?»

За время карантина вы всего лишь слегка укрепитесь в «трезвости» и переживете первую волну острого горя. О выздоровлении речи не идет. Поэтому если вы примете пинг абьюзера или сами выйдете с ним на связь, то в 99,99 % случаев вас затянет обратно. Ну и скажите, стоило ли подвергать себя таким страданиям в эти 100 дней, чтобы вот так взять и все обнулить?..

Важно: не торопитесь проскакивать этот этап! Не запрещайте себе испытывать отрицательные эмоции и не пугайтесь их накала. Как сильно вас обижали, как долго сжималась пружина вашего терпения – так сильно вы и ненавидите. Такой гнев доброкачествен, это здоровая реакция психики на насилие.
Ваш гнев сейчас как температура при гриппе. Будете сбивать – осложнения шарахнут. Отдаленные. Слушайте себя: если душа бурлит, кипит – значит, ей это нужно. Работает природный механизм самоочищения и самосохранения. Не мешайте ему.

Я всерьез задумалась о покупке квартиры и стала копить. Преодолела свой комплекс «это не для меня» и сдала на права, чтобы, наконец, стать более мобильной»