История Венецианской республики

никто не может тридцать лет пробыть дожем Венеции и не нажить врагов

И наконец, неудивительно, что граждане Венеции считали себя привилегированным сословием по сравнению с прочими и гордились своим городом, в котором им повезло родиться, и торговой империей, которую они создали. Они могли иметь различное мнение о правительстве республики, но, сравнивая свою долю с участью жителей других мест, не могли не заметить, что у других таких благ не было. Кроме того, они гордились, что система управления их государства позволяет не зависеть от прихотей самодержавного деспота. Порой они могли пожаловаться на неудобства некоторых законов и ограничений, налагаемых государством на многие стороны повседневной жизни. Но такова была цена за то, чтобы считаться гражданами самого богатого, безопасного, прекрасно управляемого и красивого города цивилизованного мира. Это столетие принесло им тяжелую работу, отчаянную борьбу и много страданий. Теперь, сокрушив врагов, венецианцы смотрели в грядущий век уверенно и с надеждой.

Таким образом, неудивительно, что к 1400 году граждан Венеции уважали по всей Европе за их богатство, красоту, мудрую систему управления и законодательство, защищавшее богатого и бедного, аристократа и ремесленника, венецианца и иноземца. В теории, а зачастую и на практике перед законом были равны все, живущие под знаменем Святого Марка. Естественно, в город валом повалили иностранцы: купцы, паломники, идущие в Святую землю, все большее число обычных путешественников, гонимых не столько интересами коммерции или зовом души, сколько любознательностью и жаждой приключений. Современник писал, что грубое венецианское произношение терялось в гомоне всевозможных языков, ежедневно звучавших на Пьяцце. В отличие от других средиземноморских портов, здесь приезжие чувствовали себя спокойно — республика содержала специально обученных служителей, обязанных присматривать за иностранцами, помогать им устроиться и следить, чтобы любая помощь оказывалась им вовремя, чтобы не разбавляли их вино, чтобы цены для них не завышали, чтобы они не заблудились и чтобы для них нашлось место на корабле, когда они вздумают двинуться дальше. В крайнем случае, если такого корабля не окажется, разве в самой Венеции не найдется дела?

Торговому государству оставался только один путь для развития, и к 1400 году дни частных предприятий были сочтены. Все торговые галеры строились в Арсенале и были государственной собственностью, республика объявила монополию на большинство товаров и торговых маршрутов. Те корабли, что еще оставались в частной собственности, соответствовали жестким ограничениям, наложенным сенатом. Польза от таких мер была очевидной — все суда, даже корабли сопровождения, были надежно сертифицированы, в случае шторма на них можно было полагаться, скорость их движения и сроки прибытия можно было точно рассчитать, в агентствах точно знали количество товара под загрузку и могли его подготовить заранее. Вовремя и в нужном объеме готовился запас для военных кораблей сопровождения. К концу XIV века обычно отправлялось шесть торговых конвоев в год, каждый состоял из 500 кораблей, иногда бывало больше. Каждый шел по определенному маршруту и в определенные сроки. Большая часть судов была государственной, к командованию ими допускались только представители благородных семейств, выигравшие аукцион. Каждый купец и каждый капитан, не важно, владелец или арендатор, строго выполнял требования сената и обязан был поддерживать «честь святого Марка».
Как всегда, повышение общественного благосостояния привело к повышению цен. За сто лет до этого цены в Венеции считались самыми низкими по Европе. Но не теперь. Не только потому, что приходилось содержать Арсенал с его 16 000 рабочих. Содержание государственного аппарата, состоящего из многочисленных гражданских служб, адвокатов, нотариусов, счетоводов, не говоря уже о целой армии сборщиков налогов, известных своей дотошностью, — все это обходилось республике недешево. Поощрялось мелкое предпринимательство. Если у предпринимателя не хватало средств, покупателей или кораблей, он по праву венецианского гражданства мог требовать места в государственном конвое, если его устраивали маршруты и сроки его следования. Но крупным, старым купеческим предприятиям, таким как у семейства Поло, места в экономике не оставалось. Республика продолжала богатеть, город становился все красивее, но былая романтика ушла.

Существовали и другие причины такой необыкновенной экономической устойчивости. Во-первых, надежная репутация. Развитая на полмира сеть торговых контактов, хорошо известная честность в сделках, не мешавшая, впрочем, получать хорошую прибыль, — все это позволяло легко восстановить торговую деятельность после перерыва. Во-вторых, венецианский характер — суровый, трудолюбивый, рассудительный, с неизменной тягой к выгоде и безграничной изобретательности в ее достижении. В-третьих, жесткая дисциплина, основанная на опыте, накопленном за долгую историю государства.

Со своей стороны Венеция располагала только одним продуктом для экспорта, не считая излишков товара, время от времени производимого мануфактурами. С первых дней своего существования республика ревностно оберегала свои соляные копи в долине и дельте реки По и, если приходилось защищать их силой оружия, никогда не медлила. Шло время, и потребность Европы в соли росла, теперь уже приходилось везти ее из Далмации, Кипра, откуда-то еще, но свои копи по-прежнему оберегались с почти суеверным усердием и продолжали приносить немалый доход.

Но, несмотря на свое новое положение сухопутной державы, Венеция принадлежала морю. Благодаря морю, 3300 кораблям и 36 000 мореходов (столько насчитывалось к началу XIV века) добывала она свои богатства и оберегала их. Больше ни один из крупных итальянских городов не мог похвалиться тем, что на протяжении более тысячи лет им ни разу не овладел враг. Ни один не мог похвалиться таким богатством, или, скорее, такой способностью к восстановлению, чтобы при разрушенной экономике и разоренной войнами казне быстро и полно восстанавливаться, повергая в изумление врагов. Это выглядело как магический фокус, но повторялось снова и снова. Однако Венеции не удалось бы проделать этот фокус, не будь у нее такого уникального положения. Она располагалась не только ближе, чем любой из ее соперников, к рынкам Востока, этим источникам роскоши, которую Европа, единожды распробовав, жаждала все больше и больше. Сам факт того, что море было, буквально, ее домом, обязывал к такому владычеству на море, которого соперники если и достигали, то ненадолго. Вообще говоря, многие годы Венеция отличалась более быстрым и качественным кораблестроением, более искусным мореходством и более быстроходными кораблями, чем кто бы то ни было.

Для Венеции XIV век был трудным, может быть, самым трудным за всю историю. Начался он двумя попытками переворота: Марино Бокконио и, более серьезно, Баймонте Тьеполо. В середине столетия случилась третья, когда старик Марино Фальеро опозорил и республику, и звание дожа, за что и заплатил остатком своей жизни. Вскоре после этого подозрительные обстоятельства правления Лоренцо Челси еще больше подорвали престиж дожа. За пределами города мятежи происходили на Крите, в Триесте и в других местах. Была потеряна Далмация. Последующие пятьдесят лет продолжалось вооруженное соперничество с Генуей. Итальянские соседи Венеции — Скалигери, Висконти и Каррара — не давали республике передышки. Начиная с 1348 года каждые несколько лет «черная смерть» производила такое опустошение в городе, что память о ней останется в веках.
Несмотря на все это, Венеция достигла многого. Для начала она утвердилась на terra firma. С падением дома Каррара ей достались значительные владения на суше, от Тальяменто на востоке до берегов озера Гарда на западе, от Адидже на юге до холмов у Бассано на севере. Позднее материковые владения еще более разрослись, и за исключением короткого периода в начале XVI века они серьезно уже не уменьшались до самого конца существования республики.
К 1400 году у венецианцев не оставалось сомнений в статусе их государства — могучей европейской державы. Они уже знали, каково защищать протяженные, порою нечетко определенные границы от предательских нападок соседей, знали, во что обходится содержание наемной армии. С другой стороны, появились очевидные преимущества в виде высокого престижа и огромного влияния, приносившие свои плоды не только в Италии, но по всему континенту, где многократно выросли обороты венецианской торговли.

Оживились и давние враги Джана Галеаццо, и первый из них — Франческо Новелло Каррара, который двинулся войском на Виченцу. Зная о том, что творится в Милане, он не ожидал встретить серьезного сопротивления, но его отразили сами граждане Виченцы, избежавшие одной политической авантюры и не желавшие становиться жертвами другой. Однако сами они долго держать оборону не могли, и не долго думая они попросили о помощи Венецию. Их посольство достигло Риальто одновременно с посольством герцогства Миланского, просившего у Венеции помочь защитить от Каррары Виченцу и Верону.
После смерти Джана Галеаццо для Венеции больше не было смысла в союзе с Франческо Новелло. Интуиция венецианцев говорила, что воевать с ним нужно до тех пор, пока вся эта династия не исчезнет с лица земли. Обладание Вероной и Виченцей позволяло прикрывать большую часть подходов к Венеции с суши. К Франческо Новелло под стены Виченцы был отправлен герольд с требованием увести войска. Послушный ранее венецианским союзникам, молодой Каррара заупрямился. «Сейчас мы сделаем из этого герольда льва святого Марка», — сказал он и в ярости приказал разрезать ему нос и подрезать уши.
Такой поступок был не просто жестоким, но и безрассудным. Если бы Франческо Новелло отступил, он лишил бы Венецию повода для войны, и возможно, сохранил бы династию. Но своим поступком он сам себя уничтожил. После того как его отогнали от стен Виченцы, ему пришлось оборонять свою Падую. Надо отдать ему должное, он храбро держал венецианскую осаду, не соглашаясь ни на какие условия, Наконец голод и вспышка чумы из тех, что опустошали Европу в конце XIV — начале XV веков, заставили его смириться. 17 ноября 1404 года Падуя пала. Франческо вместе с сыном Якопо привезли в Венецию в цепях

Не сыграв в войне активной роли, Венеция не ставила со своей стороны подписи под договором. Тем не менее надеялась на многое. Помимо того, что возвратили Тревизо, хитрые политики, не пролив ни капли венецианской крови, обуздали могущество Милана, а в Падуе благожелательный и даже послушный Франческо Новелло сменил своего несносного отца. Конечно, этот мир означал всего лишь передышку. Джан Галеаццо Висконти, хоть и не достиг всего, что хотел, но ничего и не потерял. Он уже собирал силы для нового нападения, и через три года оно произошло.
Сначала казалось, будто противники Джана Галеаццо в состоянии держать его под контролем. В 1395 году, когда он двинулся на Мантую, Венеция, Флоренция и Болонья, при активной помощи Каррары, бросились защищать соседа. Сражаться не имело смысла, и вскоре, в 1400 году, заключили мир, длившийся недолго и непрочно. Хрупкое равновесие нарушил в 1402 году Руперт Пфальцский, который был избран императором Священной Римской империи и ехал, как он считал, в Рим на коронацию. По пути его упросили сделать остановку в Ломбардии и сокрушить излишне дерзкого вассала. Ограниченный в войске и деньгах, император не представлял себе ни силу Джана Галеаццо, ни положения дел в Италии. В апреле он, разгромленный и униженный, с жалкими остатками войска вернулся в Германию.
Победа над величайшим правителем Европы воодушевила Висконти. Он пробился в Болонью и всеми силами обрушился на Флоренцию. Когда под его контролем оказались Пиза, Сиена и Лукка, город, казалось, был обречен. Если он падет, Тоскана соединится с Ломбардией, Умбрия и Романья попадут в зависимость к Милану, кто знает, устоит ли Венеция? Джан Галеаццо был силен, как никогда. Ему было всего пятьдесят лет, его люди прекрасно подготовлены. Северное Итальянское королевство, протянувшееся от Генуи до Адриатического моря, казалось, уже было в его руках.
Внезапно 13 августа 1402 года его свалила лихорадка, и три недели спустя он скончался