Крепость

Дочитала. Она меня пробила насквозь. Читая эту книгу, я вдруг нашла определение самой важности чтения книг, которые сразу не раскрываются перед тобой: доверяй книге! Вот я доверилась , словно человеку, не пожалела. Все в ней, как я люблю, а потому она иногда заставляла зажмуриться от сопереживания, от осознания данности , реальной, живущей рядом. Близкие мотивы, сюжеты, истории судеб. Язык, сложносочинённые предложения-это отдельная радость. Богатое описание всего, емкие и хлесткие сравнения, даже запахов... Сразил конец. Читать стоит!

Смешанные чувства от прочитанного. Персонаж инфантильный алкоголик. . . Россия пропащая. . . В студенческие годы, в далеких восьмидесятых, гуляла этакая разухабистая поговорка : "мир - бардак, все бабы - б...ди, а солнце гребанный фонарь ". По мне, так это эпиграф к этому творению. Скорее "чтиво ".

Пётр Алешковский не принадлежит к числу повсеместно известных авторов. Его книги стоят, скорее, на пограничье с жанровой литературой, в том месте, где исторический роман переплетается с современной прозой. Автор - выпускник археологической кафедры МГУ, участник ряда реставрационных работ и достаточно активный литератор, печатающийся с 1988 года. Его последний роман "Крепость" вошёл в список финалистов премии "Большая книга" - 2016. Тип писателя - учёного постепенно начинает набирать популярность, однако является профессионально специфическим. И если с одной стороны нас подстерегают крайности научпопа, то с другой - безграничная описательность повествования. Ведь основная функция науки сводятся именно к описанию мира, в то время как искусство воздействует более тонко и созидательно.

Россия давно находится в поиске нового романа-эпопеи, который бы сменил программную статусность "Тихого Дона". Но, по всей видимости, тот мир, который тянулся от горькой сатиры "Мёртвых душ" через амбивалентность "Войны и мира" и шолоховский хаос войны окончательно умер в лагерях "Архипелага ГУЛАГ". А значит, нужно создавать новую реальность, что постепенно и происходит. Но прежде чем эта новая литература дорастёт до масштаба эпопеи, предстоит долгий путь становления. Так, тексты Прилепина и Пелевина, Сенчина и Быкова постепенно формируют социально-политическую повестку в литературе, стараясь наладить связь с предшествующим опытом. Алешковский продолжает эту линию с позиций академической истории. Нынешний круг беспорядков и неурядиц оказывается запараллелен с периодом ордынского владычества. От монгольского перебежчика и пошёл когда-то род главного героя книги, археолога Мальцова, пытающегося сохранить историческое наследие и научную честность в смуте нового века. Книга структурно поделена на три части: город, деревню и крепость. В городской главе мы наблюдаем за внутрицеховыми склоками археологов, семейной драмой главного героя и нравами местных олигархов и представителей власти. Соответственно, в деревенской главе показана безысходность жизни спивающегося населения. Вся эта социалка разбавлена красочными многословными описаниями чувств, настроений и природных красот. Отдельным блоком идут ордынские главы о судьбе монгольского предка Мальцова, которые читаются как историческая повесть и весьма условно завязаны с основным действием. В финальной главе даётся развязка обеих сюжетных линий, которые могут рассматриваться в качестве альтернативных концовок. Так, если монгол-перебежчик доживает до почтенной старости, хоть и увязая в прошлом всё больше и больше, то Мальцов остаётся верен принципам академической честности, без которой прошлое окончательно сгинет в шуме времени. В конечном счёте роман оказывается в большей степени о цене нравственного выбора, чем об обществе. Вопрос судьбы исторической крепости буквально превращается в вопрос жизни и смерти героя. Но во внутренней готовности стоять до конца и состоит второе значение слова "крепость".

Общее впечатление от книги у меня смешанное. Поэтические описания идут вперемежку с семейными и цеховыми дрязгами, заявленная событийная актуальность сильно разбавлена большими блоками "исторической повести", наконец, неплохо прорисованный характер главного героя не получает в дальнейшем почти никакого развития. Всё вышеперечисленное позволяет охарактеризовать текст как вполне добротный кирпичик в деле строящегося литературного процесса. А сопутствующие трудности призваны лишь усиливать его крепость.