Провидение

«Претерпим же все с мужеством: ибо все происходит не случайно, как полагают, но в свое время».
Сенека

Он уже Стейнбека читает…
– Нет больше поколений, – заключил санитар. – Все идет слишком быстро. Скоро нам понадобится специальное образование, чтобы угнаться за нашими детьми.

ему говорила: самое главное это любовь. Он отвечал: самое главное это свобода, а свобода без денег все равно что машина без колес.

в то время еще была красива: красивой ведь делает счастье. Я любила, была любима, и жизнь была простой, восхитительной – рядом со мной был он. Я и сегодня еще не способна произнести его имя.

автра я приду рано утром с симпатичным термосом из массивного серебра, с только что испеченным багетом, конфитюром из кислой вишни от матушки Пуло и куском свежего масла. Пока ничего необычайного: я приношу Либби завтрак два-три раза в неделю. Сначала возьму на кухне ее любимую чашку, салфетку из вышитого льна и фарфоровую сахарницу. Потом приготовлю мой сюрприз и налью в чашку чая. Когда все будет безупречно, сяду подле нее. Наклонюсь над ее лицом и подую в ухо. Она слегка приподнимется, облокотится, сморщит нос и проворчит:
– Уже? Слишком рано, Том, я почти не спала!
Я поглажу ее по затылку, ничего не отвечая. Она обложится подушечками и подыщет наилучшую позу для завтрака. Я придвину поднос, чтобы ей не пришлось протягивать руку. Она снимет крышку с сахарницы, и в этот момент увидит его – роскошное, сверкающее среди белых кристалликов сахара. Глаза округлятся, я даже отсюда вижу ее восхищенную улыбку.

балансирует между двумя мирами, фантазией и рассудительностью, между бунтом и благоразумием

бы хотел, чтобы мне сказали, что предусмотрено на сегодня: что нормально, что ненормально?

В сущности, может, это что-то вроде инстинкта сохранения рода подсказало тебе не воспроизводить себя. А может, какое-нибудь божество решило вмешаться, чтобы ребенок не рос среди лжи и манипуляций – твоей личной системы ценностей

Родить ребенка эгоистично. Доставляешь себе удовольствие, играешь с куклой, а потом бросаешь его в этот дерьмовый мир – прекрасный подарочек!

Ну да, он читает, мой Поло. Стейнбека, Гюго, Бодлера, Рембо, Ромена Гари и кучу других, чьи имена я забыла. Каждый вечер, после отбоя. Делает вид, будто верит, что я не замечаю свет карманного фонарика под его одеялом, а я делаю вид, будто верю, что он мирно спит. По пятницам ходит в библиотеку и возвращается с двумя-тремя книгами, которые проглатывает за выходные. Он пытался и меня приохотить, но это не мой конек. Мне хватает своей собственной истории, у меня больше нет сил вникать в чужие.