Эссе

Всякий, кому приходилось разбираться в столкновении интересов или настроений хотя бы пяти–шести человек, превосходно знает, что только Бальзак мог бы описать их характеры, только Шекспир — передать накал их страстей и только Бог — рассудить их.

Чем изменчивей климат, тем устойчивей дом

В древней литературе все, что достоверно, — универсально, а все, что универсально, — анонимно.

Нескончаемому лету успеха надо резко напомнить, что звезды смотрят на нас свысока.

В Средние века и в пору Возрождения (которая бывала много мрачнее) мысль о скелете успешно изгоняла гордыню из пышных празднеств и угашала земные услады. Дело было не в страхе перед смертью — люди пели тогда, встречая смерть; дело было в том, что унижение уродством бросало вызов тщеславию молодости и красоты. Само по себе это хорошо. Молодость холодна и беспощадна, а там, где царит знатность, ещё и высокомерна.

Нескончаемому лету успеха надо резко напомнить, что звезды смотрят на нас свысока. Раззолоченные, чванливые создания должны понять, что их поджидает смешная, недостойная ловушка, из которой им не выбраться. Они не ведают в своей важности, что так же нелепы, как свинья или попугай; что человек смешно родится, смешно стареет, смешно ест. Но они узнали хотя бы, что он смешон после смерти.

Например, мы забыли, что гражданственность выше рабства, а духовная жизнь выше гражданственности.

Последняя, истинная лошадь, лошадь Лошадиной долины, была такой большой и такой детской, каким бывает всё очень древнее

и, словно сломанная молния, сидел целый день рядом с шофёром

Из этого никак не следует, что в автомобиле должно царить злое, угрюмое молчание; там должно царить молчание доброе, без которого нет дружбы. Так молчат те, кто вместе гребёт или сражается бок о бок

Многих великих пророков считали безумными; на самом же деле, быть может, из них била ключом бессильная нормальность