60-е. Мир советского человека

Аккуратно к истории, доступно профанам и (с ужасом пишу это), о сегодняшнем дне. В начале книги авторы говорят о том, как редко эпоха соответствуют своим современникам. Обычно вектор, заданный мейнстримом, опережает чаяния граждан на десятилетия. Художники, учёные несутся в блестящей ракете в будущее, а народ ещё лаптей не снял. В шестидесятые, по словам авторов, было не так. А так, как должно быть, часы для всех пробили в одно время. Правда это, или нет, уже не важно, важно другое — то, чем должны были пресытиться ещё деды, оказалось свежей пищей для внуков. Мастер и Маргарита для юных, Бродский для осмысленных, романтика дорог для всех. В зависимости от достатка ты получаешь свой пакет наслаждений, но пакеты одинаковы по сути: мы продолжаем доживать чужой миф. Поколение, которое выросло в чате кроватка, поколение, которое выросло вконтакте, поколение, в котором у каждого есть свой влог, вместе мы плывем на льдине, как не бригантине. По оказии в шестидесятые сформировалась новая великая русская культура, а нам в ней жить. С томиком Бродского под подушкой.

Если хорошо знать контекст 60-х, закрывать глаза на частое снобство авторов и помнить фамилии всех сопричастных «оттепели», то читать легко, бодро и интересно. Мне, родившейся далеко от описываемых времен, было периодами тяжеловато — я просто не знаю фамилий многих личностей того времени, которых то и дело упоминают и цитируют Генис и Вайль. Да и не уверена, что должна знать. Кажется, когда ты пишешь об историческом периоде, то личные (порой даже слишком) настроения лучше убирать и стараться делать свой рассказ доступнее. Отдельные главы, правда, лишены всего этого и хороши: про космос, идеализацию Гагарина, характер самого Хрущева, образ советских евреев и танки в Чехословакии.

👍

Интересно

Мысль о том, что всё уже было, одновременно унижает и возвышает. С одной стороны, идея повторяемости лишает настоящее уникальности. С другой - цикличность напоминает о причастности к вечным основам бытия.