Адель

Держа друг друга в объятиях, оба они мечтали оказаться в другом месте. Их взаимное неприятие смешалось, и притворная нежность обернулась враждебностью.

почувствовала, что под ее прикосновением он сдается. Что она одержала верх над его совестью

Их объятия и недостаточно непристойны, и недостаточно нежны.

Хотеть — значит уже сдаться.

Жестокость тех, кто знает, что любим.

Адель завела ребенка по той же причине, по которой вышла замуж. Чтобы принадлежать к миру и защитить себя от всякого отличия от других.

Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла…

Ей хотелось стать просто вещью во власти буйной орды, хотелось, чтобы ее пожрали, высосали, проглотили целиком. Чтобы щипали за соски, кусали за живот. Она хотела быть безвольной куклой в саду у людоеда.

Адель завела ребенка по той же причине, по которой вышла замуж. Чтобы принадлежать к миру и защитить себя от всякого отличия от других. Став женой и матерью, она облекла себя в ауру респектабельности, которую у нее никому не отнять. Выстроила себе убежище от тревожных вечеров и удобное место отдыха от дней разгула.

И когда, годы спустя, ей случалось вновь встретиться с мужчиной, который с легким волнением серьезно признавался: «Я долго не мог тебя забыть», она чувствовала огромное удовлетворение. Как будто все это было не напрасно. Как будто помимо ее воли в это вечное повторение затесалось немного смысла.