Всем парням, которых я любила

Мама всегда говорила, что оптимизм был моей лучшей чертой характера. Крис с Марго заявляли, что он раздражает, на что я отвечала: «Еще никто не умирал, глядя на светлую сторону жизни».

Для меня всегда было очень важно, чтобы я нравилась мамам других людей.

Если любовь подобна одержимости, то, возможно, мои письма – это своеобразный ритуал экзорцизма. Письма словно освобождают меня. Или, по крайней мере, должны бы освободить.

потому что чем больше притворяешься, тем скорее ты сам поверишь.

Его взгляд внезапно вызывает у меня воспоминания того летнего дня, когда мне было четырнадцать, а ему пятнадцать, и мы возвращались откуда-то домой. Он смотрел на меня так пристально, что я была уверена, он поцелует меня. Я начала нервничать, поэтому спровоцировала его на спор, и он больше никогда не смотрел на меня подобным образом

Я подбегаю к Питеру и бросаюсь к нему, обнимая руками за шею и обхватывая ногами его талию. Я даже не представляю, откуда мое тело знает, как это делать, потому что я никогда в жизни не прикасалась к парню подобным образом. Как будто мы в кино: нарастает музыка, и волны бьются возле нас. За исключением того, что лицо Питера выражает откровенный шок и недоверие, и, возможно, каплю веселья, потому что Питер любит так забавляться.

Нет места надежнее, чем папины руки.

Когда кого-то нет долгое время, бережешь все то, что хотел бы им рассказать. Стараешься уследить за всем происходящим в своей голове. Но это все равно, что пытаться удержать горсть песка: все крохотные песчинки выскальзывают из рук, и потом ты просто сжимаешь воздух и гравий. Вот почему невозможно все полностью сохранить подобным образом.

Когда кого-то нет долгое время, бережешь все то, что хотел бы им рассказать. Стараешься уследить за всем происходящим в своей голове. Но это все равно, что пытаться удержать горсть песка: все крохотные песчинки выскальзывают из рук, и потом ты просто сжимаешь воздух и гравий. Вот почему невозможно все полностью сохранить подобным образом.
Потому что к моменту, когда вы, наконец, видите друг друга, вспоминаешь только о чем-то значительном, так как слишком много труда составляет рассказывать о мелочах. Но именно из мелочей жизнь и состоит.

Нет ничего уютнее, чем зажженная елка.