Мертвые пианисты

Одинокие прогулки были необходимы для восстановления внутренней тишины. Для внутренней звуковой расчистки и освобождения от ненужных шумов. Чтобы потом музыке было где звучать внутри Нади.

Ксюша остро толкнула ее в позвонок:
— Давай, иди, поговори с ним.
— О чем?
— Да о чем угодно. Только не о классической музыке. Это никому не интересно.
— Ты же говорила, что тебе было очень интересно, когда я тебе рассказывала про роль Зилоти в рецепции творчества Баха?
— Я врала, Завьялова. Извини.

Надя встречаться с парнем не очень хотела. Уж если нужно обязательно с кем-нибудь встречаться, то она предпочла бы встречаться с Ксюшей Лебедевой. Та была понятней и ближе, чем все остальные сверстники. И у нее были красивые желудевые глаза — гораздо красивее Надиных. Но Ксюша, по всей видимости, не была настроена так же. Она встречалась с каким-то «нормальным парнем». И советовала Наде последовать ее примеру.

Больше Надя не вставляла реплик. Правда, несколько раз порывалась. Но как только реплика полностью созревала в голове, тема беседы одноклассников оказывалась уже другой. И нужно было судорожно придумывать новую фразу, относящуюся к новой теме — тоже зыбкой и ускользающей. Надя не поспевала.

К середине июля Надя полюбила свои утренние одинокие прогулки до школы. Все чаще поднимала голову, смотрела, как окна тянущихся мимо домов постепенно наполняются днем. Как вялые электрические огни в квартирах гаснут, и внутренности комнат исчезают за бликами стекол. Смотрела, как небо все больше наливается полупрозрачной белизной — ослепительной, знойной, ниспадающей легкими крупными складками. Как беспокойные голуби прокалывают острыми крыльями утренний сонный воздух. И распространяют в нем множество патогенных микробов.

Вместо батареек Надя теперь сортирует старые пуговицы. Их у бабушки оказалось много — на целых три жестяные коробки из-под конфет. Круглые, квадратные, прямоугольные, овальные, красные, оранжевые, черные, зеленые, металлические, костяные, деревянные, пластмассовые. Надя раскладывает их изо дня в день, классифицируя по форме, цвету, материалу, размеру. Одну пуговицу — овальную, с ушком — Надя всегда оставляет в стороне. Представляет, что эта пуговица — она сама, лежащая особняком вдали от всех. Вдали от строев, колонн, шеренг.

Мы вот все за чем-то бежим, постоянно хотим чего-то нового, необычного, яркого.

Она отделяется от мира, она больше не принадлежит ему, она смотрит на него извне.

Потому что в жизни все не так, в жизни нет упорядоченных граней, нет ровно вырезанных краев, нет безошибочной соразмерности. В жизни все как-то смазано, нелогично, все бесконечно перетекает одно в другое.

Если человек ничего не чувствует, значит, он мертв.