Анжелика. Тени и свет Парижа

А я укрылся на самой верхушке такого дерева, где даже птицы не вьют гнезд. Они напрасно искали меня, и собаки не помогли им… Они выкололи глаза всем землекопам…
— Чтобы узнать, кто украл пчел?
— Нет! Чтобы никто не смог найти дорогу к могиле.

Там была отверстая могила, — выкрикивал он. — О, я узнал скелет моего короля… его оружие, его копье, его шпагу, голову его любимой лошади, бронзовое ожерелье и… стой спокойно… хрустальный шар, с помощью которого божественный государь исцелял немощных и предвидел будущее. И… и там, слушай меня внимательно, там было также триста золотых пчел… Триста[7]! Ровным счетом.

Это отель Генего[6], — объяснил старик. — Самый прекрасный в Париже. Но зря они разрушили дворец Невер.

ни — из-за аббатства Сен-Жермен-де-Пре, что неподалеку, а мы — из-за ярмарки Сен-Жермен и Нового моста. Они строят себе красивые дома и готовят нам «поживу».

Знатные дамы по советам своих духовников могут жертвовать на больницы, приюты… Нищие никогда не переступят порога подобных заведений, если только их не затащат туда насильно. Им не нужен бесплатный суп. Стол Весельчака несравненно лучше

в Нельской башне. Старые стены, видевшие роскошные оргии королевы Маргариты Бургундской и слышавшие предсмертные хрипы молодых людей, зарезанных после ночи любви с ней,

Именно здесь встречались два берега Сены, встречалось все, что только можно увидеть в Париже.

Новый мост никогда не был обычным мостом и никогда им не станет, ведь, отдавая приказ о его строительстве, Генрих IV хотел, чтобы через оба рукава Сены можно было переправиться напрямую, не спускаясь на остров Сите[4].
Вот почему на мосту было запрещено строить дома.

Вслед за Нельской башней он прибрал к рукам Новый мост — самое удивительное место в Париже, где никогда не иссякал поток безмятежных зевак, которые позволяли срезать свои кошели столь легко, что настоящие мастера, такие, как Хвастун, даже брезговали там воровать.

Труднее всего оказалось завладеть старой Нельской башней, громада которой с массивными навесными бойницами возвышалась между Сеной и заброшенным рвом у бывшей городской стены.