По лицу он меня не бил. История о насилии, абьюзе и освобождении

Напряжение отпустило, мы перекинулись парой фраз, говорящих о том, что конфликт исчерпан, если я буду послушной.

Угроза неизбежной расправы нависает над каждым, кто находится в пределах досягаемости для устройств наружного наблюдения, прослушивания разговоров и границ паспортного контроля. Военные суды ликвидируют любые проявления свободы воли».

Когда готовишься, мозг блокирует осознание будущего действия. Он впускает информацию и ощущения постепенно, чтобы не убить шоком непривычности. Много эмоций. Сильнее всего накрывает вначале, когда только допускаешь мысль о возможности. Первая волна самая сильная, потом напряжение слабеет.

Чем ближе момент, тем сосредоточеннее становишься. Ты машина. Ты все замечаешь, ты все отслеживаешь.

Эмоции уходят на десятый план. Чистая механика.

Я думаю, так готовятся террористы. Постепенно. Мозг ко всему привыкает.

Несколько месяцев спустя в нашем журнале «Политическая пропаганда» выходят диалоги под названием «Феминистский мясокомбинат».

рименяла. Моя ситуация была другой. Есть женщины, которых унижают просто так, для удовольствия, от природной жестокости. Но в моем случае это была моя вина. После моих слов или поступков он становился таким. Я провоцировала его. Он не был жестоким по природе. Он делал это по необходимости. Иначе со мной было нельзя. Это не приносило ему радость или удовлетворение. Он говорил, что ему неприятно после этого, он не хочет этого делать. Я вынуждаю его. От этого было вдвойне мерзко, ведь я заставляю хорошего человека становиться зверем. Я еще сильнее корила себя за это. Я не находила себе места в своей голове. Кругом я была виновата. Что бы я ни делала, все выходило не так. Я ненавидела себя. Я наказывала себя диетами. Я хотела быть стройной и красивой, чтобы ему было приятно на меня смотреть.

С ней было спокойно, она внушала доверие, приятный тембр ее голоса растопил печать моего молчания. Слова хлынули из меня. Я не могла их остановить. Слишком долго скрывала, делая вид, что все в порядке.

Я устала от напряжения, от запрета на дружбу со всеми, кроме него. Она слушала меня, верила мне. Такое облегчение – просто говорить с кем-то, не думая о последствиях.

Она говорила страшные слова про реальность, в которой я существовала. Называла его насильником, а его действия насилием. Эти слова пугали меня. Они были слишком смелыми, слишком дерзкими.

Моя ситуация была другой. Есть женщины, которых унижают просто так, для удовольствия, от природной жестокости. Но в моем случае это была моя вина. После моих слов или поступков он становился таким. Я провоцировала его. Он не был жестоким по природе. Он делал это по необходимости. Иначе со мной было нельзя. Это не приносило ему радость или удовлетворение. Он говорил, что ему неприятно после этого, он не хочет этого делать. Я вынуждаю его. От этого было вдвойне мерзко, ведь я заставляю хорошего человека становиться зверем. Я еще

Освобождение зависит от многих условий, его нельзя подгадать или вычислить искусственно, это потребность, как дышать, как утолять жажду, как спать ночью.