Поднятая целина

Хучь сову об пенек, хучь пеньком сову, а все одно сове не воскресать...»

Народ — как табун овец. Его вести надо.

— А что? — с живостью спросил сидевший рядом Дубцов. — Что, дедушка, главное, по твоему разумению?
— Жратва! Фактически говорю, что только жратва, и больше ничего главнее нету.

Голос-то — твой, песня — чужая!

Нет уж, мы тут с своей властью как-нибудь сами помиримся, а сор из куреня нечего таскать…

Важно, чтобы люди ненависть почувствовали к палачам и к капиталистическому строю, а к нашим борцам — сочувствие.

Над волнистым окружием горизонта, дымное, струилось марево. С дальнего степного пруда ветер нес гусиный гогот, разноголосое кряканье уток, стенящий крик куликов.

Макар разнуздал коня, привязал повод уздечки к его передней ноге, ослабил подпруги.

Привились у нас в партийном быту, на мой взгляд, неумные действия и соответствующие им выражения: «снять стружку», «прочистить с песочком», «продрать наждаком» и так далее. Как будто речь идет не о человеке, а о каком-то ржавом куске железа. Да что же это такое, в самом деле? И заметь, что выражения эти в ходу по большей части у тех, кто за всю свою жизнь не снял ни одной стружки ни с металла, ни с дерева и уж наверное никогда не держал в руках наждачного бруска. А ведь человек — тонкая штука, и с ним надо ох как аккуратно обходиться

Хороший командир не должен в цепе идтить, а должен умно командовать, вот что я тебе скажу!

— Дураком тебя назвать — в обиду примешь, а дури в тебе — черпать не исчерпать!