Тринадцатая редакция. Книга 3. Модель событий

Прошлое — это только воспоминание. Будущее — предчувствие возможности. И то, и другое находится у тебя в голове, а ты в этот момент находишься здесь.

Уныние — признак душевной лени.

Счастья здесь много – оно прячется в глазах сфинксов, в лапах львов, в перекрытиях мостов, в свете фонарей и изгибах оград. Честь и хвала тем, кто его нашёл. Такого счастья они не увидят ни в одном другом городе.

Этот город не создан для счастья. Не было у его создателей такой цели – сделать счастливыми будущих здешних жителей.
– Но здешние, как ты их называешь, жители, если очень постараются, найдут своё счастье там, где родились, – возразил Эроикссон. – Только если очень постараются. Счастья здесь много – оно прячется в глазах сфинксов, в лапах львов, в перекрытиях мостов, в свете фонарей и изгибах оград. Честь и хвала тем, кто его нашёл. Такого счастья они не увидят ни в одном другом городе.

– Я умел быть счастливым – куда более счастливым, чем сейчас, – с самого детства. Лет до пяти, кажется, мне удавалось таковым и оставаться. Но кто-то из родственников – скорее всего, отец – намекнул мне, что смех без причины – признак дурачины, что искренняя радость свойственна только маленьким деточкам, а я уже большой мальчик, ну и так далее. Постепенно я научился скрывать своё счастье от окружающих. Их ведь это так раздражало, они делались от этого несчастными, и я решил…

Ты научился быть каким-то… счастливым. – Дмитрий Олегович в последний момент проглотил эпитет «омерзительно».
– Я не научился, – улыбнулся в ответ Джордж. Он хорошо знал своего старого друга, так что это непроизнесённое «омерзительно» явно прозвучало в его ушах.. – Я вспомнил, как это бывает. И перестал стесняться того, что своим счастливым и довольным видом я вызываю омерзение в сердцах самых близких людей. В конце концов, эти люди тоже не во всём соответствуют моим идеалам, и ничего, я же их терплю.

Я словно Пенелопа, которая ждёт Одиссея, но Одиссей – это тоже я. Как будто меня оторвали от меня, я заблудился, проснулся не там, где осталась спать моя душа, и теперь ищу её по переулкам и проходным дворам.

всё, хватит, не буду пытаться понравиться кому-то. Нравиться надо себе.

Я просто воспользовался случаем, чтоб свалить с работы и погулять. А тебя прихватил потому, что ты приуныла. Завязывай давай с этим уже. Уныние – признак душевной лени.
– Лени?
– Конечно. Для того чтобы унывать, не надо ничего делать: действовать, думать, добиваться. Сижу такая и унываю. Может, найдутся дураки и пожалеют меня.

Нет никакого будущего! – засмеялся Даниил Юрьевич и, сделав один неуловимый шаг вперёд, очутился рядом с ним. – Только настоящее. Его ты можешь подержать в руках, взвесить, ощупать. Оно – реально. Прошлое – это только воспоминание. Будущее – предчувствие возможности. И то, и другое находится у тебя в голове, а ты в этот момент находишься здесь.