Флоренция

до которых наконец дошло, что довольство и покой каждого из них священны и значат больше, чем любые политические химеры.

знаем, кто позировал Боттичелли для его Венеры и кто позировал Леонардо для его Иоанна Крестителя, но остается загадкой, кто позировал Гирландайо для его кошки!

И где-то там, на двенадцатом небе, поставив усталые ноги в теплое облако, оперев локти о колени, охватив ладонями голову в белой гриве, в отчаянии сидит старец, не знающий, что делать с кишащей убийцами и лжецами Землей.

Блаженный Августин беседовал с Богом каждый день, а мать Тереза не могла найти его. Бог сбежал из человеческой жизни и истории, потому что потерял над ними контроль, все пошло в разнос

Физика и химия человеческого тела изучены лучше, чем метафизика человеческой души. Как мы меняемся? Что вообще значит «меняться»? Как и почему из наивного ребенка выходит сначала одержимый бреднями подросток, потом довольный собой мужчина, считающий себя чем-то вроде владыки мира, а потом в самодовольного, тщеславного типа незаметно заползает змей сомнения и разложения. Эта тварь обвивается вокруг дерева, которое символизирует рай.

Подключенный и переподключенный, аморфный и нечеткий, лишенный контура и цели, не знающий ничего и потерянный во всем, он ощущал себя песчинкой, которую всесильное время несет куда-то. Цель времени неведома. Она скрыта за горизонтом

Еще меньше, чем делами, он был словами. Иногда он вдруг с недоумением вспоминал слова, сказанные им в разных ситуациях и при разных обстоятельствах, и испытывал мучительный стыд. Зачем говорил? Почему не промолчал? Слова делали мысль плоской, чувство пошлым, человека жалким, вот для чего существовали слова.

с язвительным презрением отметал версию, что человек это сумма его дел и поступков, потому что отказывался признавать, что вся та чепуха, которой он занимался в жизни, и все те дела, которые он совершал за деньги, по глупости или в бескорыстном энтузиазме обманутого ложной целью простака — это он.

Греки позволяли Зевсу любить Европу, а христиане запретили и думать о чем-либо, кроме распятия и смерти. Бедный Боттичелли, его переполняли чувства, которых он боялся, когда со стучащим сердцем срывался на бег на ночных улицах Флоренции

Христианство — культ смерти: беспрерывно повторяется распятие, все время снимают мертвое тело с креста, оплакивают, снова вешают на крест, снова снимают. Видят младенца, думают о его будущих муках.