Разная доля нас ожидает

Четыре сына, и все балбесы, — уныло проговорила женщина и, вскинув голову, поинтересовалась: — Вот в кого, а?

— Не знаю. — Аэрлис взглянул на нее кристально честными глазами и, склонившись к ушку, вкрадчиво шепнул: — Может, дочка будет послушным ангелочком?

Когда ты будешь отсюда уходить, я подскажу направление и верну то, что забрал. И будь счастлива, яркая и чистая душа по имени Александра.

Удел царя — вершить судьбу Отчизны,
Свою судьбу оставив на потом.
Но жизнь порой бывает так капризна,
Не различая планов — мчится напролом.

И вот уже ты — на вершине мира,
Императрица, верности гарант,
Вот только жизнь народного кумира
Не пожелал бы ни один комедиант.

Без теплоты, без ласки и без дружбы,
Желания и чувства напоказ

Время дай, — усмехнулся Лирвейн и перетащил к себе на колени, накрывая мои губы своими. — Пара недель — месяц, и я буду очень даже удобным и выгодным. Правда, только в виде лорда Хора.

— Переживем… дядюшка, — хихикнула я, проказливо глядя на него.

— Ох, как ты меня провоцируешь, хулиганка.

Села и положила ладонь на живот, потом отняла ее и неверяще посмотрела на собственную руку. Не может быть!

Вздрогнула от грохота разбившейся на кухне посуды, а спустя десяток секунд дверь распахнулась и в комнату влетел счастливый Лирвейн. Кинулся ко мне, привлек к себе, поцеловал, схватил на руки и немного покружил по комнате. Остановился и крепко прижал, счастливо смеясь, целуя глаза, лицо, губы.

— Алечка, солнце мое, любимая моя… жена моя. — Наткнувшись на мой непонимающий взгляд, прошептал: — Я же орвир. И я — влюбленный орвир, я тоже все чувствую.

Думаешь, я могу?! — И снова поцелуи, сводящие с ума, лишающие воли. — Аля, любимая моя, жизнь моя…

Сладкая девочка, на вкус сладкая, на ощупь приятная… и очень большая эгоистка. Если я сейчас доведу тебя до края, моя маленькая, ты опять, получив свое, удерешь, задрав хвост. Потому… все не легко и не просто. — И снова низкий смех, отзывающийся во мне дрожью. — И о-о-очень не быстро.

Нежная и чувствительная… но знаешь, милая, недавней ошибки я, пожалуй, не допущу.

Значит, так? — раздался над ухом голос. — Значит, отвергаешь, значит, опять играешь… моя госпожа?! Аля, солнце мое жгучее, ты еще не поняла, что сегодня никуда от меня не уйдешь? — Теплые губы прошлись по скуле, стирая непонятно почему набежавшую слезинку, потом по виску и, наконец, нежно ухватили мочку уха, и я не сдержала трепета. — Сегодня ты будешь со мной. Моей.

Глаза уже слипались, и я, вновь зевнув, положила голову на грудь жениха, обняла его руками и затихла. — Солнце осеннее… люблю.

— А я тебя, — улыбнулся Рыж. — За тебя отдано даже то, чего я добивался последние десять лет, хорошая моя. И не жалею…