Старик, который читал любовные романы

Охотник всегда должен быть немного голоден, потому что голод как ничто другое обостряет чувства

в его памяти случайно отложилась одна-единственная фраза, которую он впоследствии неоднократно повторял в ­минуты уныния и самого плохого настроения. Звучало это потрясающее в своей бессмыс­ленности умозаключение примерно так: «Гипотенуза является стороной прямоугольного треугольника, противоположной его прямому углу». Впоследствии эта фраза не раз ставила в тупик обитателей Эль-Иди­лио. Они воспринимали ее либо как бессмысленную скороговорку, либо — в глубине души — как своего рода заклинание, взывающее к неким потусто­ронним и, скорее всего, очень темным силам

Индейцы шуар любят повторять: «Если, ты чувствуешь, что охота идет слишком легко, что след зверя сам попадается тебе под ноги, то знай: тот, кого ты наметил себе в жертву, уже смотрит тебе в затылок».

— А что же вы тогда целыми днями делаете, если не охотитесь?
— Работаем. Начинаем работать с рассветом и не разгибаем спины до вечера, до самых сумерек.
— Какие же вы глупые. Дураки, да и только! — приговаривали индейцы

Опасность сомов гуакамайо по иронии судьбы заключалась не в какой-либо особой агрессивности, а, наоборот, в их смертоносном для человека дружелюбии. Заметив оказавшегося в воде человека, сом подплывает к нему, чтобы поиграть, и так неистово машет хвостом, что с легкостью может перебить ему позвоночник.

Это была самая чистая любовь — любовь, целью которой является только она сама и ничего более. Не было в этой любви места ни жажде обладания, ни ревности.
— Никто не в силах захватить и присвоить себе раскат грома. Никто не может отобрать небеса у другого человека. Никто не может забрать небо с собой при расставании.

поселенцы все с большим рвением вели наступление на сельву, со­здавая вокруг себя высшее творение цивилизованного человека: безжизненную пустыню.

Никто не может забрать небо с собой при расставании.

хорошем деле нужны помощники, а не соучастники

поселенцы все с большим рвением вели наступление на сельву, со­здавая вокруг себя высшее творение цивилизованного человека: безжизненную пустыню