Первое «Воспитание чувств»

Тем не менее он отлично знал, что, если желаешь быть счастливым, нужно вступить в круг танцующих, обзавестись ремеслом, положением, манией, какой — нибудь праздной причудой и позванивать ее колокольцами, например отдать всего себя политике или выращиванью дынь, рисовать акварели, улучшать нравы или играть в кегли, но сердце не лежало ко всему этому

Жизнь добра к тем, у кого есть ищущая удовлетворения страсть или цель, которой стоит добиваться.

Женщины не любят смерти, их отталкивает, им чужда та зияющая пустота, какую поэты нашего века носят в сокровенных глубинах души: существо, дающее жизнь, мучит себя сожалением, что она не вечна. Не говорите им, что вас прельщают пустые глазницы, пожелтевшие черепа и позеленевшие надгробья, не упоминайте при них, что вас необоримо влечет назад, в неведомое, в бесконечное, откуда вы явились на свет, чтобы туда же возвратиться, как капля воды, возникшая из пара морского, падает в океан. Не внушайте им, о вы, мыслители с бледным челом, что хорошо бы сопроводить вас в этом последнем путешествии или до самой старости карабкаться вместе с вами на горные кручи, ибо у них не столь верный глаз, чтобы заглядывать в пропасти мысли, и не столь широкая грудная клетка, чтобы дышать на высях горних.

Деньги — зверь, в погоне за которым тратится вся жизнь, лишь порой удается схватить его за хвост, но он тотчас выскальзывает из рук,

Великие страдания души, как и скорби тела, оставляют вас таким раздавленным и обессиленным, что ум ваш уже не способен помыслить о желании, а члены — предпринять какое-либо действие.

Дойдя до определенного градуса, все чувства, даже самые сладостные, преисполняются излишнего глубокомыслия, подобно тому как самые серьезные соображения доводятся до гротеска.

у женщин бывают порой минуты великолепного героизма, которые, быть может, не слишком многого им стоят.

Жизнь человеческая представлялась ему маскарадом, где все кричат и толкаются, где встречаются пьеро в белых балахонах и арлекины, мелькают домино, женщины добродетельные томятся в ожидании приключений, а прелестницы сами плетут сети, там есть еще обтерханные маркизики, победоносно красующиеся короли, недоумки, получающие от всего этого удовольствие, и толпа праздношатающихся, глазеющая на дивное зрелище. А он, он в своем углу скучает, не желая ни заглядывать под чужие маски, ни подняться в театральную ложу, чтобы обозревать картину в целом.

Для успешной игры во всех предлагаемых жизнью спектаклях главное — предварительная репетиция за кулисами; с первого захода можно не поймать нужный тон, требуется перебрать всю гамму, а порой и выйти за ее пределы, надобно пропитаться духом роли; вот так мы и репетируем предстоящий смех или плач, вовсе не будучи к ним предрасположены.

Мы, женщины, недостаточно сильны духом для вас: когда на ваши головы сваливается несчастье, обрушивается одно из оснований веры, покидает любовь — у вас еще есть в запасе наука, политика, игра, деньги, слава, пирушки, кофе, охота, лошади, бильярд и один Бог знает что еще; ваши сердца — из гранита: всегда ни царапинки, они-то уж отыщут себе утешение, найдут повод возгордиться даже на развалинах чувства. Что вам за дело, если замаранный вами ангел взмывает к небесам, вы же ни во что не верите! Бывают ли у вас ночи отчаянья, долгие ночи, проведенные в стенаниях под раскаленным покрывалом, без иного утешения, кроме только божественной благодати, которую вы все отрицаете, ибо она ни разу на вас не нисходила? По — вашему, души и не существует, ведь вы атеисты, тело, тело для вас — все, и, когда ваши нечистые желания утолены, горе нам, бедным, мы тогда — всего лишь пьедестал для мерзкого тщеславия или только одно из украшений вашего дома.