Не остуди свое сердце (записки врача психиатра). Книга первая

Нормы питания требуют 50 рублей в день на больного, бюджет выделял двадцать шесть… Кабинет Министров декларирует бесплатные медикаменты, бюджет выделял шесть процентов необходимых средств на эти цели. Можно до бесконечности приводить примеры. Но суть их одна. Сотрудники медицинского бюджетного учреждения, от главного врача до санитарки, поставлены в условия, когда любой их шаг может быть истолкован как нарушение какой-либо инструкции или Закона.

Профессор задаёт только один вопрос, злопамятен ли наш пациент, долго ли помнит обиду от слова, которое неосторожно проронил сосед. Нет, не долго, говорит наш собеседник, лет, может быть, пятнадцать. И вот оно — понимание, что такое эпилептоидная злопамятность.

“Учитель — это человек, который выращивает две мысли там, где раньше росла одна”. Это говорил Э. Хаббард.

Интересно ли выпускнику мед.университета поинтересоваться, какой бумагой пользуются больные в туалете, и пользуются ли вообще, а не вытирают известное место пальцем, рубашкой, пижамой.

Ars longa, vita brevis est

Работать, не нарушая какой-либо инструкции или приказа невозможно, невозможно вообще жить и существовать в нашей стране, строго исполняя всё, что тебе предписывает очередной параграф энного постановления. Пожарный требует убрать решётки, милиционер — поставить. Прокуратура требует не создавать очереди на проведение судебно-психиатрических экспертиз, КРУ и ревизии финотделов — не переплачивать врачам. Постановление Кабинета министров России разрешает работать совместителю без ограничения предельного размера зарплаты, приказ Управления или Минздрава требует ограничить зарплату двумя ставками. СЭС требует четыре комплекта белья, деньги государство не давало ни на один комплект многие годы. Нормы питания требуют 50 рублей в день на больного, бюджет выделял двадцать шесть… Кабинет Министров декларирует бесплатные медикаменты, бюджет выделял шесть процентов необходимых средств на эти цели. Можно до бесконечности приводить примеры. Но суть их одна. Сотрудники медицинского бюджетного учреждения, от главного врача до санитарки, поставлены в условия, когда любой их шаг может быть истолкован как нарушение какой-либо инструкции или Закона. Проверяющей комиссии достаточно получить заказ на поиск и нахождение нарушений и можно уже не проверять, результат будет известен заранее,

Почему мы жили такими глухими, почему «мы жили, под собою не чуя страны»? Почему власть имущие неизменно отдавали под психиатрические больницы самое хламьё: бывшие бараки для политзаключенных, отслужившие столетиями старинные купеческие особняки, наскоро собранные, как карточные домики, современные сарайчики? Раньше я думал, что это — проявление неуважительного отношения к душевнобольным. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что это же относится ко многим другим атрибутам жизни вообще человека в нашей стране. Сегодня передали, что сгорело более двадцати школьников в деревянном здании школы в Якутии. Школа-то построена четыре года назад. Почему сгорела? Почему горят, как спичечные коробки интернаты для психохроников? Ты когда-нибудь слышал, мой юный друг, чтобы сгорело здание банка, или администрации какого-нибудь населенного пункта, скажем города? Дело не только в ветхости строений. Дело ещё в том, что детские садики, школы, интернаты, больницы обслуживают случайные электрики, изгнанные отовсюду за пьянку сантехники, только что пришедшие из мест не столь отдаленных горе-плотники. Почему они? Да потому, что штаты на них либо не даются, либо даются с такой зарплатой, какую за один день стояния на паперти легче собрать в качестве милостыни. Это реальное проявление заботы о человеке. Менялись режимы, свергались цари, «уходили комсомольцы на гражданскую войну», возвращались коммунисты с войны, демократы выгоняли коммунистов. Неизменным оставалось лицемерие государства, объявляющего человека или ребенка главной ценностью.