Дичь для товарищей по охоте. Документальный роман

Вы уверены, что пришли в свой храм? – будто ниоткуда появившаяся старушка пронзила незнакомку взглядом прозрачно-голубых, будто наполненных небесной водой глаз.

Женщина в замешательстве огляделась. Лики святых смотрели с настороженным интересом.

– Да, – чуть помедлив, решительно кивнула она. – Я пришла… – запнулась, подбирая нужные слова, – …в ЕГО храм.

Заметив напряженное удивление в глазах старушки, продолжила:

– Хочу заказать службу за упокой души Саввы Морозова, убиенного сто лет назад.

– Саввы Тимофеевича? – взгляд старушки потеплел. – Ну, пойдем-пойдем, голубушка! – указала она рукой в сторону конторки. – А ты кем ему будешь-то?

– Я? Ему? – женщина растерянно отвела глаза. – Я – историк. Впрочем, это сейчас неважно. – Она извлекла из сумочки пачку банкнот и положила на крышку конторки.

– Вот сто тысяч рублей. Пусть Савву Тимофеевича поминают целый год.

– Сто тысяч? – по лицу старушки скользнула тень удивления.

– Сто тысяч… – повторила женщина. – Именно столько он заплатил за свою смерть…

– За смерть? – недоверчиво переспросила старушка

– … и любовь, – чуть помедлив, добавила женщина.

Внезапное движение воздуха заставило дрогнуть огоньки свечей, ответивших недовольным потрескиванием на попытку прервать их жертвенное служение. Теплая волна, подобно невидимой ладони, тронула прядку волос, выбившуюся из-под платка женщины, которая вскинула руку, будто пытаясь прикоснуться к чему-то, находящемуся совсем близко.

– Что это было? – спросила она дрогнувшим голосом, обращаясь скорее к самой себе.

– Сама будто, милая, не знаешь,чтоэто было… Господи, упокой его душу! – и старушка, покосившись на закрытую дверь храма, перекрестилась двумя плотно прижатыми друг к другу пальцами.

Люди радуются, когда играют свадьбы потому, что женитьба для них – страховой полис от одиночества в старости

Савва достал из ящика стола банку с крышкой из розового стекла, отсыпал немного семечек в ладонь и, осторожно приоткрыв окно, высыпал в кормушку. Синичка весело принялась за работу. Следом прилетели другие.

– Любишь птиц? – пробасил Горький, который, полулежа на кожаном диване, лениво наблюдал за Саввой. – И я, страсть, как люблю. У меня в Нижнем птиц много. Все – красивые, разные. В клетках держу…

– Зачем в клетках? Ты Алеш, изверг какой-то! Птицы, они, как люди, волю любят.

– Любят, да не все. Множество таких людишек в России есть, которые волю на спокойную жизнь с сытной едой и винцом, не глядя, променяют.

– Ну, чтобы это понять, их всех сначала досыта кормить и поить не один год надо, а уж потом выяснится, кто по природе ленив, а кто без воли и дела жить не может.