Кладбищенские истории

Новые кладбища ничего вам не объяснят про жизнь и смерть, только собьют с толку, запугают и запутают.

Как знать, что такое уродство? – примирительно сказал он. – Безобразнейший из смертных бывает прекрасен в глазах Будды, а наипервейшая красавица может казаться Ему мерзким гноилищем.

Но для застегнутого на все пуговицы общества жизненно необходимо некоторое, тщательно дозированное количество чудаков.

Я не был, а потом я стал.
Живу, работаю, люблю.
Любил, работал. Перестал.
Ничуть об этом не скорблю.

Мне показалось, что это кладбище не предназначено для поминовений и рыданий. Оно и понятно: если бы народ Израиля стал долго и с надрывом оплакивать своих мертвых, то ему с его историей ни на что другое не хватило бы ни времени, ни сил.

«койметери-он», то есть «место сна».

aventure, mystere, amour.

За многая любовь и многая мука — многое же и простится.

Перефразируя Бродского, рассуждавшего об античности, можно сказать, что предки для нас существуют, мы же для них — нет, потому что мы про них кое-что знаем, а они про нас ровным счетом ничего.

Кошки, в отличие от собак, существа из ночного, зазеркального мира.