Любовь властелина

О чем вы думаете, дорогой мой? — улыбнулась она.
— Я думаю, что мне скучно, — ответил он. — (Добавить «с вами». Да нет, уже ни к чему.)

И вот она вернулась в большой зал, а я так и не подошел к ней, не заговорил с ней, я не хотел вести себя с ней так же, как с остальными.

Когда ей надоело стоять в толпе презренных болтунов, снующих в поисках полезных связей, она отправилась в добровольное изгнание в маленький соседний зал, совершенно пустой. Она — это вы. Такая же, как я, добровольная изгнанница, она не подозревала, что я наблюдаю за ней из-за штор. Так вот, слушайте, она подошла к зеркалу, поскольку, как и я, больна зеркалами, это болезнь одиноких и несчастных, и потом, думая, что никто ее не видит, она подошла вплотную и поцеловала свои губы в зеркале. Это был наш первый поцелуй, любовь моя. Моя безумная сестра, моя возлюбленная, моя возлюбленная с этого первого поцелуя, подаренного ею себе самой.

Невыносимо слышать, как люди в церкви хором выпевают эти гимны с фальшивой радостью, с какой-то болезненной экзальтацией, убеждая себя, что просто счастливы будут умереть — и при этом зовут доктора при малейшей болячке

Еще она основала стипендию для благонравных молодых девушек. "А для юношей, тетя?" Она ответила мне: "Балбесами я не занимаюсь"».

Он взял с туалетного столика ручку, валявшуюся рядом с флаконом духов, обозначил ею заветное место и улыбнулся. Там будет маленькая звездчатая дырочка, окруженная черными точками, в нескольких сантиметрах от соска, который столькие нимфы любили целовать.

Христиане, я жажду вашей любви. Христиане, позвольте мне любить вас. Христиане, братья мои, люди, обреченные умереть, земные соседи, дети Христа, Который одной со мной крови, давайте любить друг друга, прошептал он и исподволь протянул им просящую руку, сознавая, что смешон, сознавая, что все бесполезно.

Смерть евреям. Везде, во всех странах, одни и те же слова. Неужели он настолько заслуживает ненависти? Видимо, это так, они столь часто это говорят. Но тогда давайте, действуйте, убейте меня, прошептал он. Бабочка села на водосточную трубу. Лучше не стоит читать. Чтобы устоять перед искушением, он перешел на другую сторону тротуара. Но спустя некоторое время вернулся, проверил. Да, точно, только было написано «Долой евреев», хоть то же самое, а все же какой-то прогресс.

— Но это все игрушки, старик, по сравнению с тем, скольких уложит этот парень Гитлер, вот увидишь, потому что, гарантирую тебе, будет война, и все из-за евреев. Они хотят войны, не он!

— Вот уж точно, а нам погибать из-за этих гадов!

— Гнать жидов надо отсюда! — поддержала хозяйка.

Вполголоса она сказала ему, что он все для нее, все. Это правда, подумал он, и она тоже все для меня, это нас и губит.