Пять шагов навстречу

Она — женщина. Я должен быть мягким рядом с ней, где-то отступать и проявлять слабость. Без этого никак. Это не значит, что я вдруг перестал быть мужиком. Грубость и жестокость породит ненависть. Она счастлива, и я тоже. В этом нет ничего зазорного. Если кто-то скажет, что ты каблук, то просто скажи, чтобы посмотрели на свою женщину и на твою. Твоя счастлива, а это говорит обо всём.

Ты можешь свести меня с ума, — говорю я, смотря в её глаза.
— Поздно, — уголки губ девушки поднимаются.
— Поздно?
— Ты уже сумасшедший.

Не могу сказать, что это стало бы для меня трагедией, я вовсе не тот, кто парится на счёт учёбы.

Не хватает поддержки и элементарной теплоты во взгляде, который присущ только родителям. Никто никогда не будет любить тебя так, как любят они. Никто никогда не отдаст за тебя всё, что готовы отдать они.

Она — женщина. Я должен быть мягким рядом с ней, где-то отступать и проявлять слабость. Без этого никак. Это не значит, что я вдруг перестал быть мужиком. Грубость и жестокость породит ненависть. Она счастлива, и я тоже. В этом нет ничего зазорного. Если кто-то скажет, что ты каблук, то просто скажи, чтобы посмотрели на свою женщину и на твою. Твоя счастлива, а это говорит обо всём.

— Ты же не думала, что я откажусь от чего-то домашнего? Жутко задрали полуфабрикаты.

— Ты меня используешь, — провозглашает мама, пытаясь создать обиженный тон, но я спиной чувствую её заразительную улыбку

Может, ты сначала будет думать, а потом делать? — спрашивает мама, подперев дверной проём и скрестив руки под грудью.

Поворачиваюсь к ней и широко улыбаюсь.

— Где-то я уже это слышал.

— Да, уже на протяжении двадцати лет пытаюсь донести суть данного выражения до твоего отца.

— Тогда ты знаешь исход, — смеюсь я и сую мобильник в карман

Вздохнув, открываю книгу и начинаю читать. Сначала она даётся мне с трудом, потому что чтение в принципе не свойственно мне, и я не могу похвастаться тем, что воодушевлен подобным занятием, но спустя небольшое количество времени, вовлекаюсь и поглощаю её с наибольшим энтузиазмом, чем ранее. Отчасти, благодаря лорду Генри и его жизненным напутствиям, которыми я пользуюсь сам. С особой воодушевлённостью перечитываю слова: «Так пользуйтесь же своей молодостью, пока она не ушла. Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас. Ничего не упускайте, вечно ищите все новых ощущений! Ничего не бойтесь!». Я словно проникаю в самого себя.

Мой друг — моя мама, остальные испарились, словно их и не существовало

Семья всегда на первом месте. За неё — я отдам абсолютно всё.