Я заберу тебя с собой

Так часто бывает: тот, на кого и не взглянешь, завтра займет твое место.

Удовольствие — это религия, а тело — храм ее».

Если бы в гостиной, где-нибудь за диваном, вдруг случайно оказался припрятан сексолог, он мог бы объяснить, что Эрика Треттель в этот момент применяла самую эффективную стратегию для возвращения обиженного партнера, то есть показывала, что она самая привлекательная и готовая к сексу женщина на свете.

Ее первичные и вторичные половые признаки выдержали массированную бомбардировку гормонами, и несчастная Патриция отныне представляла собой совокупность грудей, ног, попки, эрогенных зон, прыщей и угрей.

Решил не наряжаться как провинциальный джентльмен. Ему такой стиль не шел, кроме того, рубашку и пиджак он обблевал.

Ты пытаешься, напрягаешь извилины и принимаешься думать о том, что не надо думать ни о чем, и это провал, потому что это тоже мысли.

В тот момент, когда синьор Морони запустил труп при помощи катапульты, на улице было пусто, но если бы кто-нибудь там оказался, он увидел бы осла, пролетевшего по небу, описавшего идеальную параболу над дубовым лесочком, речкой, виноградником и пробившего, словно баллистическая ракета, крышу дома Контарелло.

На первый взгляд казалось, что этих двоих ничто не связывает, но только слепой не заметил бы, как они постоянно ищут и как слегка касаются друг друга, как на перемене, словно шпионы, забиваются в уголок, чтобы поболтать, и как после уроков Пьетро стоит у выезда на дорогу и ждет, когда Глория сядет на велосипед и присоединится к нему.

Несчастная Мариаграция оказалась под крылом профессора Канделы. Знаменитый доктор прописал ей нехилый коктейль из препаратов, которые все заканчивались на «ил» (анафранил, тофранил, нардил и т. д., и ввел ее через парадный вход в волшебный мир ингибиторов обратного захвата моноаминов. Мир расплывчатый и уютный, состоявший из пастельных тонов и туманных далей, из незаконченных фраз и бесконечных повторений: «О боже, не помню, что же я хотела приготовить на ужин».