Мясо снегиря (гептамерон)

Сейчас жена придет. Молодая, красивая… А света в глазах нет… Странные они какие-то, из новых. Вроде мы их зачинали, мы, из которых свет, как из прожекторов! А они лампочками сороковаттными получились…

Как-то ночью он проснулся мокрый от пота и понял, что его Муся больше не его Муся. Все. Конец… Он не закричал от боли, сглотнул ее. Потом сожрал какую-то таблетку и заснул…

Наутро он повторил себе — все! — и приготовился стареть.

Он играл в теннис, сохраняя отличную форму, не пил и не курил, считая, что если убивать себя, то сразу.

Единственное, что не передается по наследству — умение любить, раскрыться до обнаженного сердца, не боясь получить в раскаленную душу уничижительного плевка. Не хочется, чтобы мои дети жили среди верблюдов!..

Чтобы перестали, наконец, на Руси ненавидеть богатых, пестуя бедность. Бедность, конечно, не порок, бедность — выбор!..

чтобы не презирали художника за его желание создавать помимо духовного и материальное. Чтобы перестали, наконец, на Руси ненавидеть богатых, пестуя бедность. Бедность, конечно, не порок, бедность — выбор!..

я уже точно знаю, что ни миллион, ни даже миллиард не делают человека счастливым.

в коллективе нет большого искусства, и особенно в театре — кучка рабов выполняют то, что требует шизоидный режиссер…

Родная моя, дорогая! Мне бы ухватиться за тебя руками покрепче и не отпускать от себя губы твои, сердце твое!.. Кричи на меня, будь несносной!.. Мне так будет не хватать этого потом, в другой жизни — в разных для нас обоих временах!..

Первая снежинка слетала с небес долго и была как праздник. Другие были похожи на первую и вскоре стали обыденностью.