Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

На второй или третий день я смеялся над абсурдностью того, как я жил до этого. Кто я такой, чтобы культивировать весь этот цветник из своих проблем? С чего я взял, что я такой важный, что у меня должны быть проблемы и вопросы, сложные ситуации, из которых, как мне казалось, я должен найти выход?

Этот вопрос в каком-то смысле абсурден: когда я смотрю на него, мне становится совершенно ясно, что я – недвижимость, безмолвие. Недвижимость, которой является он – это недвижимость, которая есть я. Эта недвижимость – и есть смысл всего сущего. Чтобы найти эту недвижимость, люди делают самые разные вещи, надеясь, что это принесет им счастье. Каждый жаждет этого идеального равновесия, этого непостижимого покоя, этой недвижимости, – источника радости, источника истины, в котором нет места никаким желаниям.
В этой недвижимости я осознаю, что Я – смысл всего сущего. Я – недвижимость за образами, которые проецируются на экран. Все указывает на одно: Я – видящий их, и смысл их исходит из Меня.
В этот момент, когда становится ясно, что Я – суть этой киноленты под названием «жизнь», сам смысл меняется. Любовь не ищет любви. Она видит себя везде и во всем. Это сокровенное чувство – ни мысль, ни ощущение, но его можно назвать «Любовью». Я осознал, что это и есть то, чем являемся все мы, люди: мы – Любовь в поисках Себя самой.

Оглядываясь назад, я могу сделать бескомпромиссное заявление, что Бхагаван никогда ничего мне не давал, несмотря на то, что я пришел к нему как нищий бродяга, просящий милостыню. Когда я пришел, считая себя бедным, нуждающимся в помощи человеком, он лишь показал мне, что на самом деле я больше, чем миллионер. Он показал мне, что Я – источник всего.

Бхагаван никогда не поощрял в людях веру в то, что «личность» может осознать истину. Личность может исчезнуть, позволив истине воссиять, а может остаться и ощущать собственную ограниченность и страдание. Бхагаван советовал нам проверить это путем вопрошания – задавать себе вопросы вроде «Кто хочет осознать? Кто ощущает восторг, кто чувствует себя несчастным? Кто ощущает гнев, кто чувствует себя желанным или нежеланным?» Смысл этого был не в том, чтобы найти личность, испытывающую все эти чувства и эмоции, – эти вопросы нужны для того, чтобы осознать, что эта личность не существует и никогда не существовала.

Я увидел тьму, которая была во мне, просто соприкоснувшись с этим светом. Я больше не мог считать себя страдальцем, которому необходимо тяжело трудиться, чтобы прорваться к свету; я осознал, что я тоже – свет, и с этим осознанием пришло понимание, что мне не нужно ничего делать, чтобы избавиться от тьмы. Я не думаю, что Бхагаван воспринимал меня как темноту, в которой нужно зажечь свет. Он знал, что я – свет. Он видел меня как свет, даже если я сам не видел себя таким. Просто пребывая в своем озаренном естественном состоянии, он сделал так, что я ощутил как свет и себя самого.

Такой подход привел меня в крайнее изумление: я пришел к Бхагавану, чтобы он помог мне взобраться на гору, но, улыбнувшись в ответ на мои мольбы о помощи, он показал мне, что горы не существует.

в его присутствии было нечто такое, что полностью сдвигало мое мировосприятие. Когда взгляд Бхагавана очищал меня и вытравливал из меня мои представления, я словно слышал его удивленные слова: «Как ты мог настолько заблуждаться, чтобы верить, что ты есть эго, и что это эго имеет какое-то значение? Вместо того чтобы увидеть, что эго – это всего лишь глупость, вера в плод собственного воображения, ты лелеял его и даже культивировал, подкармливая „важными“ вопросами и проблемами. Одна часть тебя ставит проблему, а затем другая – пытается найти решение. Разве это не глупость? До этого самого момента твои верования вели тебя к цели, существующей лишь в воображении».

На момент первой встречи с Бхагаваном я считал себя человеком духовным, так как много лет читал, практиковал и медитировал. Один взгляд Бхагавана показал мне, что это была не духовность – просто ум ставил сам себе воображаемые проблемы и затем, упиваясь собственной значимостью, искал для них решения.

На второй или третий день я смеялся над абсурдностью того, как я жил до этого. Кто я такой, чтобы культивировать весь этот цветник из своих проблем? С чего я взял, что я такой важный, что у меня должны быть проблемы и вопросы, сложные ситуации, из которых, как мне казалось, я должен найти выход?
Эти мимолетные мысли сами собой привели меня к садхане [вопрошания] «Кто я?» Я и раньше пытался заниматься этим, вычитав указания из книг. Но в присутствии Бхагавана все было совершенно по-другому. В этом ослепительном свете становилось совершенно ясно, что я не тело и не эго – никакой анализ был не нужен. Свет, исходивший от Бхагавана, наполнил мое существо, одним ударом изгнав из меня всю тьму. Любые усилия были излишними; одного лишь его присутствия было достаточно, чтобы иссяк поток мыслей, идей и проблем, вечно крутившихся в голове.

«Твои руки могут выполнять работу, но твой ум может оставаться безмолвным. Ты – то, что никогда не двигается. Осознай это, и ты обнаружишь, что работа не требует напряжения. Но пока ты думаешь, что ты – тело и что эту работу выполняешь ты, тебе будет казаться, что твоя жизнь – непрерывный и тяжкий труд. На самом деле тяжело трудится ум, а не тело. Даже если твое тело находится в покое, будет ли находиться в покое твой ум? Даже во сне ум занят своими сновидениями».