Код Кощея. Русские сказки глазами юриста

Это Каспирка-то! Бедный крестьянин, у которого тремя сутками раньше всего-то и было, что коровенка да лошаденка, и дети сидели голодные. Теперь бедному нашему Каспирке можно все: он стал обладателем барской усадьбы, черти нагрузили ему полную телегу золота, он может взять любую женщину, даже и замужнюю, — и это потому так, что за первую же свою ошибку Каспирка готов взойти на плаху и лишиться буйной своей головы.
Это секрет русских разбойников. Это источник права всех на свете Степанов Разиных, Иванов Болотниковых и Емельянов Пугачевых: если ты готов взойти на плаху, все на свете принадлежит тебе. Впрочем, ровно до тех пор, пока палач не взмахнет топором и буйная голова твоя не покатится к ногам толпы, состоящей из несчастных, которым суждено рассчитывать только на нищету и бояться лишь каторги или розог.

Дело только в том, что Морозко не вершит суд, а проводит аудит. В русской сказке вообще очень часто суд заменяется аудитом и правота подменяется эффективностью. В русской сказке тот человек, который не требует расходов и приносит доход, — прав. А тот, кто доходов не приносит, а расходов требует, — виноват и подлежит уничтожению.

Представьте себе, каково было бы сейчас устраивать экстрадицию по тем же принципам. Представьте себе, что Карла дель Понте, бывший прокурор Гаагского трибунала по бывшей Югославии, обращалась бы к правительству Сербии: «Выдайте мне бывшего вашего президента Милошевича, и, если он окажется виновным в преступлениях против человечности, он сядет пожизненно в тюрьму. А если он окажется невиновен, то в тюрьму пожизненно сяду я».