Подруга особого назначения

Крупные корпорации, – вдруг сказал Димка профессорским тоном, – вкладывают большие деньги и большие усилия в развитие брэндов и продвижение их на рынке. Не вкладывая денег, невозможно создать образ. Если нет образа, товар не станут покупать. Это закон. Это… нельзя говорить «бесятся с жиру».

«родной» посреди комнаты в одних трусах мечется, а барышня на балконе без лифчика – и метель, метель, и барышнино барахлишко неубедительной кучкой!..

– спросила Танька и взялась пухлой ручкой за собственный рельефный бюст – с той стороны, где положено быть сердцу.

А мы принцев искали, – вдруг сказала Таня с такой силой, что Варвара перестала рисовать рожи, – непременно нам принцы были нужны! Господи, почему же никто нам, дурам, не объяснил тогда, что надо было хватать этого Димку и бежать с ним за тридевять земель и сторожить его там, чтобы никто не отнял, и сейчас все было бы хорошо! Деление столбиком! Мама-то почему не объяснила?! Почему же я замуж вышла за… распоследнее ничтожество и десять лет на него убила, а он все только на диване лежал, пиво трескал и хоккей смотрел?! Зато, помнишь, как на гитаре играл?! И джинсы у него были «Ливайс», а у всех остальных индийские! И в мороз так шикарно ходил без шапки! Принц! Вот и получила я принца, и Вася тоже принца получил, а Димка твой…

Он знал совершенно точно – как будто ему предсказала розовая прорицательница-обезьяна, – что у него будет стабильный, крепкий, счастливый брак.
Возможно, он не станет кидать к ее ногам все богатства мира. Возможно, он не станет по ночам целовать ее след на садовом крылечке. Возможно, он не станет писать стихов и серенад и – кто знает? – может быть, даже не назовет в ее честь ни одну открытую им звезду.
Зато он будет сильно, верно и спокойно любить ее и никогда не станет сомневаться в ней, и она не станет сомневаться в нем, и в правильности принятого решения, и у них будет то, что так нужно им обоим – и каждому нормальному человеку.
Семья.

Молчание, густое и душное, как вата, забило все щели богатого кабинета.

Молнируйте в Москву», – говорили в фильме, который Варвара когда-то смотрела.

Варваре всегда казалось, что чайник шумит по-разному. Утром – торопливо и бодро, вечером – сыто и умиротворенно.

Последнюю надежду на то, что он все-таки видит в ней хрупкую барышню, засосала широкая мраморная труба, которая, всхлипывая, откачивала из бассейна лишнюю воду.

Купальник был старый и заслуженный, ожидающий выхода на пенсию, но Варвара никак не могла с ним расстаться