Пляжное чтение

Вот так в жизни чувствуешь себя слишком часто». Словно ты делаешь все возможное, чтобы выжить, только для того, чтобы тебя прибило что-то, что находится вне твоего контроля, а может быть, даже какой-то темной частью самой себя.
Иногда это темное могло таиться в нашем теле. Наши клетки превращаются в яд и борются против нас. Или это хроническая боль, поднимающаяся по шее и обволакивающая снаружи кожу головы, пока не почувствуешь, как невидимые ногти впиваются в мозг.
Иногда это наша похоть, или разбитое сердце, или одиночество, или страх, заставляющий вас свернуть с дороги к чему-то, иногда это выбор, которого вы избегали месяцами или даже годами

Я приготовилась к тому, что мое сердце будет разбито, и теперь подозревала, что мне ничего не остается, как только ждать, когда это случится

Он тщательно соблюдал дистанцию и границы, а я их игнорировала. Я была совсем не готова к тому, что меня тянет к кому-то в эмоциональном плане совершенно недоступному

надо написать роман, несмотря на то, что в последнее время у меня пропала почти вся вера в любовь и человечность

– Тебе знакомо чувство, когда ты смотришь, как кто-то спит, и тебя переполняет радость от того, что он существует на свете?

Это был беззастенчивый момент уютного молчания. Если бы я описывала его в своем романе, то могла бы ненароком и пройти мимо. Но тогда я была бы неправа, потому что здесь – в этот момент, когда ничего не происходит и у нас наконец закончились темы для разговора, – я поняла, как сильно мне нравится Гас Эверетт и как много он для меня значит. За последние три дня мы и так столько всего выпустили на волю, но я знала одно – со временем всплывет еще больше. И впервые за год я не чувствовала себя переполненной эмоциями и загнанной в угол. Меня больше не травмировали его слова. Я чувствовала себя немного опустошенной и совсем-совсем легкой.

– Не принципиально, верю я в это или нет, – сказал он. – То, что ты не веришь во что-то, не мешает тебе хотеть этого. Главное – мечтать осторожно

– Я знаю, что некоторые люди чувствуют себя маленькими, – сказал он мне однажды, когда мама проходила химиотерапию, и я запомнила эти слова. – Мысль о том, что ты всего лишь один из шести миллиардов, здорово снимает внутреннее напряжение. А когда ты переживаешь что-то тяжелое, приятно знать, что ты даже не близок ни к кому из них

Мой бывший, Жак, был красив и мог бы работать моделью, рекламирующей нижнее белье. Он был идеально подтянут, с обаятельной улыбкой и золотисто-каштановыми волосами, и не было дня, когда бы они выглядели неряшливо. Гас же обладал массой «несовершенств», но все эти мелкие несовершенства – его шрамы и борозды, кривые линии и острые края – не давали мне отвести взгляда, и мне казалось, что за ними я хочу увидеть нечто большее.

Она понятия не имела, любил ли отец эту женщину на самом деле. Она не знала, любил ли он ее мать. Но в чем она ни в коей мере не могла сомневаться, так это в том, что он любил книги, лодки и ее, Январию