Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских

В русском и французском языках центральные понятия, выражающие инвариативное значение «высшее, внешнее, активное, главенствующее, определяющее жизнь человека», ассоциированы с совершенно различными идеями. Во французском – судьба-благополучие, судьба-предназначение, судьба-жребий. В русском – судьба-присужденное (связанное с оценкой того, что человек заслужил, суд над ним), судьба-доля, часть от того, что полагается всем. Таким образом, в русском языке человек мыслится пассивно, его судят, ему дают долю, часть от общего, и, таким образом, он мыслится как часть коллектива, деперсонифицируется, в то время как во французском его стимулируют добывать блага, его предназначают для той или иной активности, ему выпадает или не выпадает благодаря случаю, который активизировать может и он сам, то или иное будущее, никак не связывающее его с коллективом.

Когда лингвисты обнаружили, что анализ языковых значений яв­ляется умелой отмычкой к кладезю народной мудрости (2), открытия в этой области посыпались как из рога изобилия. Количество ис­следований, конференций, журнальных публикаций, посвященных «специфике русского национального менталитета», «пресловутой русской душе» — поражает. Инициатива, кажется, как обычно принадлежала Анне Вежбицкой, объявившей душу, судьбу и тоску тремя специфически русскими понятиями

то есть о том, как образованные люди Франции и России мыслят эти понятийные кусты.