Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все кроме самого главного

Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь.

Я ревную к каждой минуте, которую ты проводишь вдали от меня.

Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь

Тут все очень просто – или ты выдержишь и выживешь, или сломаешься и умрешь.

Под ковер можно много чего замести, но в конечном счете ничего никуда не исчезает.

Это не огонь, это пожар. Это не химическая, а ядерная реакция.

Его голос мягкий, но в нем есть металлическая нотка.
Сэр? Я молчу.
– В противном случае я вешаю трубку.
– Да, сэр.
– Молодец. Ты хочешь меня, верно?
– Да, сэр.
– Я тоже тебя хочу. Ты и правда уже мокрая?
– Да… – не представляю себе, что он там задумал, но знаю, что буду в это играть – до конца.
– Включи громкую связь и положи телефон рядом на диван. Потом приподними юбку и расслабься. Я хочу, чтобы ты была мокрой, и твой сок пропитал кожу сиденья, чтобы, когда позже я буду на этом лимузине возвращаться домой, я мог почувствовать твой запах.
– Да, сэр, – бормочу я и повинуюсь. Прикосновение мягкой кожи к попе холодит и возбуждает одновременно. Я издаю стон.
– Раздвинь ноги и подними подол юбки, – раздается следующий приказ. Его голос тверд и нежен одновременно. – Закрой глаза и откинься на спинку сиденья. Пусть одна рука лежит на диване, а другая на ноге, чуть выше колена.
Я делаю так, как он приказывает. Моя кожа горит.
– Теперь двигай большим пальцем, – приказывает он. – Подвигай им медленно туда-сюда. Нежнее, детка. Нежнее. Ты делаешь то, что я тебе говорю?
– Да, сэр.
– Ты закрыла глаза?
– Да, сэр.
– Ты чувствуешь мои пальцы. Я держу ладонь на твоем колене. Мои пальцы ласкают тебя. Твоя кожа нежная и гладкая, ты раздвинула ноги и вся мне открылась. Ты хочешь меня, Ники?
– Да.
– Да – что?!
Мой клитор набухает при звуке повелительных ноток в его голосе. Я сдаюсь на его милость, и это чувство меня опьяняет.
– Да, сэр.
– Я хочу ласкать твои соски, Ники. Целовать твою грудь так, чтобы ты кончила еще до того, как я дотронусь до твоего клитора. Ты хочешь этого, Ники?
О боже, о, да!
– Сэр, я хочу, чтобы вы потом меня там обязательно потрогали.
Мне ужасно хочется до него дотронуться, но я не нарушаю правил игры. Пока не нарушаю.
Он смеется. Мой клитор ритмично пульсирует. Мне ужасно хочется до него дотронуться, но я не нарушаю правил игры. Пока не нарушаю.

Все, что происходит с нами в детстве, остается на всю жизнь.

Наш поцелуй длится или секунду, или целую вечность, не могу сказать.

Я совершенно не хочу, чтобы он меня целовал. Но черт возьми, почему он медлит?!