Метр и смысл: об одном из механизмов культурной памяти

Сразу потемнели Горы - мрак кругом. Из сырых ущелий Тянет холодком. Словно беспокоясь И теряя цель, Неуклюжий поезд Врезался в туннель... Жалкий, ненавистный Медленный червяк, Пусть тебя притиснет

У редкого гексаметра или фольклорного стиха семантический ореол узок до однозначности

Витязь Тайной Дали, Стоек я в бою - Древний щит из стали Кроет грудь мою. Свиты вязью странной Лилия и Серп... Тривеликих знака - Молот, Посох, Крест(Балтрушайтис, 1912);

Голубая речка, Зябкая волна. Времени утечка Явственнослышна. Голубая речка Предлагает мне Теплое местечко На холодном дне(Г. Иванов, конец 1940-х

И у лирической, и у эпической песни есть общий семантический знаменатель: простота. Как кажется, именно эта семантика является определяющей для последних десятилетий бытования 3-ст. хорея.

Огаревская тема быта претерпевает гораздо более существенные изменения. Здесь происходит такая же перемена эмоционального знака, как в стихах о смерти: подобно тому, как тема смерти перерастает в тему возрождения, так же и тема быта в новую эпоху перерастает в тему бунта, рядом со стихами о народе угнетенном и бедствующем являются стихи о народе вольном и сильном.

У редкого гексаметра или фольклорного стиха семантический ореол узок до однозначности, а у массового 4-ст. ямба или 4-ст. хорея широк до полной нейтрализации: в этих размерах возможна практически любая тематика

отклики не только на форму, но и на тему Лермонтова:
Тяжела дорога - Камень да песок. Ну, теперь немного, Путьуж недалек. Трудновато было, Что-то впереди?- Впереди? могила. Что же стал? иди!(Розенгейм, 1848/58);
В тишине глубокой Все в деревне спят, На небе высоко Звездочки горят; Но одна упала И исчезла вдруг. Так тебя не стало, Мой сердечный друг(Дрожжин, 1907);
Много птичек скрылось, Лилий - отцвело, Звездочек - скатилось, Тучек - уплыло; Много вод кипучих В бездну унеслось,Много струн певучих В сердце порвалось!(С. Андреевский, 1878);
Осень взоры клонит, Вечер свеж и мглист. Ветер гонит, гонит Одинокий лист. Так и ты, забвенный Лист в ночных полях,Прокружишь, мгновенный, И уйдешь во прах(С. Кречетов, 1910);
Тихий шум дубравы, Песня соловья, Робкое журчанье Горногоручья; Темный лес дремучий, Пестрые луга... Родина, о как тыСердцу дорога!(М. Леонов, 1898);
Глушь родного леса, Желтые листы. Яркая завеса Позднейкрасоты. Замерли далече Поздние слова, Отзвучали речи - Память все жива(А. Блок, 1901);
Задремали волны, Ясен неба свод; Светит месяц полный Надлазурью вод. Серебрится море, Трепетно горит.. Так и радостьгоре Ярко озарит(К. Р., 1879);
Солнечные блики Испещряют сад, Розовой гвоздики Вьетсяаромат. Шумные стрекозы Пляшут над травой... О, родные грезы, О, души покой(В. Палей, 1915).

Содержание стихотворения - природа, путь и отдых, почти однозначно воспринимаемый как аллегория смерти.

ВОСЬМИСТИШНОСТЬ. Лермонтовское восьмистишие появляется в 1840 г.:
Горные вершины Не пылит дорога,
Спят во тьме ночной; Не дрожат листы...
Тихие долины Подожди немного,
Полны свежей мглой; Отдохнешь и ты.
Самое любопытное в нем - заглавие "Из Гёте". Дело в том, что "Ночная песнь странника" Гёте, как известно, написана не 3-ст. хореем, а вольным дольником. Лермонтовский размер подсказан, во-первых (мы уже можем это утверждать), самим словом "песня", во-вторых, ритмом первой строки Гёте "Über allen Gipfeln...", в-третьих, тем, что последние две строфы Гёте "Warte nur - balde Ruhest du auch" в переводе как бы сами собой укладывались в 3-ст. хорей. Собственно, только эти три строки и являются у Лермонтова настоящим переводом; остальное - его собственные вариации на тему Гёте.