Татьяна Азаркович

Особенно медицина была истинным сатанизмом, бунтом против болезни — этого заслуженного бича Божия. Ведь это сущий грех — мешать душе, стремящейся к небесам, и снова ввергать ее в жизнь!

Переверните все вверх дном. Сделайте женщину отправным пунктом для суждений, сделайте тьму отправной точкой для суждения о том, что мужчины зовут светом.
Маргерит Дюрас (в интервью Сьюзен Гуссерль-Капит, 1975)

Прочитав это, веганы, наверное, сочтут себя редкими счастливчиками, однако нельзя сказать, что им эта угроза не страшна. Конечно, овощи не получают антибиотики напрямую. Однако овощные грядки нередко удобряют навозом. А навоз — богатый источник не только питательных, но и лекарственных веществ: около 75 % антибиотиков, которые получают животные, попадает прямиком в их испражнения. Об этом следует помнить тем, кто ратует за использование природных удобрений для выращивания «экологически чистых» овощей и зелени!

В одном литре навоза может содержаться целая доза антибиотика. Использовать такой навоз для удобрения — все равно что рассыпать содержимое одной или двух капсул антибиотика на каждую сотку сельскохозяйственной земли.

«Умственная страсть прогоняет чувственность»

Начиная с 1966 года на заседаниях Политбюро велись рабочие записи: сначала все выступления конспектировал глава общего отдела ЦК КПСС, а затем к делу подключили профессиональных стенографистов. Когда генеральным секретарем ЦК КПСС стал Горбачев, его помощники Анатолий Черняев, Георгий Шахназаров и Вадим Медведев (первые двое присутствовали на заседаниях Политбюро без права голоса) тоже начали вести подробные записи. Многие из их отчетов доступны в архиве Горбачев-Фонда (АГФ) в Москве. Также доступно теперь и немалое количество “официальных” рабочих записей: многие из этих протоколов хранятся так называемом Фонде № 89, который в 1992 году сделал публичным тогдашний президент Борис Ельцин. Впоследствии документы из Фонда № 89 Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) в Москве приобрел Гуверовский институт при Стэнфордском университете. Коллекция Дмитрия Волкогонова, переданная в Библиотеку Конгресса (США), содержит собранные самим Волкогоновым протоколы заседаний Политбюро. Архиву национальной безопасности (АНБ) в Вашингтоне, где я нашел много материалов для своей работы, принадлежат рабочие записи из Фонда № 89 и коллекции Волкогонова, а также другие документы Политбюро, собранные сотрудниками этого архива. Насколько я заметил, официальные рабочие записи и конспекты помощников Горбачева, делавшиеся на заседаниях Политбюро, имеют крайне незначительные различия в передаче одних и тех же бесед, однако официальные протоколы длиннее, так как помощники Горбачева, конечно, уделяли больше внимания именно его словам и записывали их особенно подробно. В официальных же протоколах уделено больше внимания замечаниям других членов Политбюро, порой содержавшим критику в адрес Горбачева; возможно, здесь сказалось и влияние человека, отвечавшего за подготовку этих протоколов, – помощника Горбачева Валерия Болдина, который все больше разочаровывался в своем начальнике

Я приступил к работе над его биографией в 2005 году, а спустя год он поинтересовался, как продвигается дело. “Медленно”, – извиняющимся тоном ответил я. “Ну ничего, – подбодрил меня он. – Горбачева трудно понять”.

Почти до самого конца его поддерживали лишь трое членов Политбюро – Александр Яковлев, Эдуард Шеварднадзе и Вадим Медведев, – но все они были назначены и удерживались на своих должностях самим Горбачевым.

Оба деда выжили в лагерях, и их довольно скоро освободили. Когда фашисты уже собирались схватить Горбачевых как родственников коммуниста, председателя колхоза, немцев как раз начали теснить, и они покинули Привольное.

Горячо любимый отец Горбачева ушел воевать, и на него пришла похоронка, но дурная весть оказалась ложной: он выжил, проведя на фронте четыре года, и вернулся домой победителем.

Как же Горбачев сделался Горбачевым? Как крестьянский мальчишка, который на “отлично” написал сочинение, восхвалявшее Сталина, превратился в могильщика советского строя? “Одному Богу известно”, – со вздохом отвечал на этот вопрос многолетний премьер-министр Горбачева Николай Рыжков, под конец отвернувшийся от него[4]. Один из ближайших помощников Горбачева, Андрей Грачев, называл его “генетической ошибкой системы”[5]. Сам же Горбачев считал себя и “порождением” этой системы, и “антипорождением”[6]. Но как же получилось, что он оказался и тем и другим?