Вадим Шефнер

Кругов спасательных нули
Покачиваются на зыби

Но пуль трассирующих след
Впечатался в твою сетчатку

Когда мне приходится туго —
Читаю в ночной тишине
Письмо незабытого друга,
Который убит на войне.

Читаю сухие, как порох,
Обыденные слова,
Неровные строки, в которых
Доныне надежда жива.

И все торопливое, злое
Смолкает, стихает во мне.
К душе подступает былое,
Как в грустном возвышенном сне.

Весь мир этот, вечный и новый,
Я вижу — как будто с горы, —
И вновь треугольник почтовый
В шкатулку кладу до поры.

...Товарные вагоны
И рельсов синева,
В саду пристанционном
Прощальные слова.

Подруга в блузке тесной
И с челочкой на лбу
Уходит в неизвестность,
В неясную судьбу.

И выбывшим на смену
Мы едем в ночь, куда
Война, как гвозди в стену,
Вбивает поезда.

Отступление от Вуотты,
Полыхающие дома...
У реки сидел без заботы
Человек, сошедший с ума.

Мир не стоил его вниманья,
И навеки отхлынул страх,
И улыбка всепониманья
На его блуждала устах.

Он молчал, как бессмертный Будда,
Все сомненья швырнув на дно, —
Это нам было очень худо,
А ему уже — все равно.

Было жаль того человека,
В ночь ушедшего дотемна, —
Не мертвец был и не калека,
Только душу взяла война.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не от горя, не от оружья,
Не от ноши не по плечу —
От безумного равнодушья
Я себя уберечь хочу.

В мире радостей и страданья,
В мире поисков без конца
Я улыбку всепониманья
Терпеливо гоню с лица.

Водяная лилия цветет
На краю озерного протока.
Ничего не помнит и не ждет,
Счастлива она и одинока.

Не задень веслом ее, не тронь,
Не тянись к ней жадными руками, —
Может, завтра полыхнет огонь
Над ее живыми лепестками.

Связанный с ней тайною судьбой,
В трудные и горькие мгновенья
Все цветы, что сорваны тобой,
Позабудешь ты без сожаленья.

В миг, когда смертельна тишина,
В миг, когда кончаются патроны,
Вспомнится тебе она одна —
Лилия, которой ты не тронул.

В дом, которого нет, по ступеням прозрачным взойду
И в незримую дверь постучусь осторожно и скромно.

На пиру невидимок стеклянно звучат голоса,
И ночной разговор убедительно ясен и грустен:
«Я на миг, я на миг, я погреться на четверть часа».
«Ты навек, ты навек, мы тебя никуда не отпустим.

Ты все снился себе, а теперь ты к нам заживо взят.
Ты навеки проснулся за прочной стеною забвенья.
Ты уже на снежинки, на дымные кольца разъят,
Ты в земных зеркалах не найдешь своего отраженья».

Гляжу, как из дальнего детства,
Забыв про бытье и житье, —
Спешу на нее наглядеться
За всех, кто не видит ее.

Как дышится юно на острове этом стальном,
И молодо солнце, и вечен простор поднебесья!..
Забудь в океане, что в долгом походе земном
Давно и навек ты ушел за черту равновесья.

Но то, что такою
Ценой достается, —
Не продается,
Внаймы не сдается.