Гейл Ханимен

Я принадлежу к тем, кто любит все надлежащим образом спланировать, заранее подготовить и организовать

Кто, в конце концов, может понять, как работает судьба? Куда более великие умы, чем мой, пытались это сделать, но так и не смогли прийти ни к каким выводам

Я лишь хотела сказать, что ты совершенно бесполезная трата человеческого материала

Я, тридцатилетняя женщина, как девчонка увлеклась совершенно незнакомым мужчиной, которого мне так и не предстоит узнать. Я убедила себя, что он именно тот, кто поможет мне стать нормальной, исправит все плохое в моей жизни. Тот, кто поможет мне разобраться с мамочкой, заглушит ее голос, когда она будет шептать мне на ухо, что я плохая, что я неправильная, что я недостаточно стараюсь.

знала, что людям не положено существовать так, как это делала я: работа, водка и сон, непрестанный статичный цикл, в котором вращалась я и который вращался во мне, в тишине и одиночестве. Без цели. В какой-то момент я осознала, что это неправильно

Когда я только начинала работать у Боба, я еще застала в офисе пожилую женщину, которой до пенсии оставалось каких-то пару месяцев. Она часто оставалась дома, ухаживая за сестрой, у которой был рак яичников. Эта пожилая сотрудница никогда не упоминала о раке, не произносила этого слова, а в разговорах о болезни пользовалась общими, обтекаемыми терминами. Я так понимаю, раньше такой подход был обычным делом. В наше время рак заменило одиночество – позорное, неловкое обстоятельство, насланное на тебя каким-то неведомым образом. Страшная, неизлечимая болезнь, такая жуткая, что ты не смеешь о ней упоминать; окружающие не желают слышать это слово, опасаясь заразиться, страшась, что это подтолкнет судьбу обрушить на них схожее проклятие.

В нем не было ничего особенного, я на нем зациклилась, но на самом деле на его месте мог быть кто угодно. Мне очень хотелось понравиться ма…

– Мамочка подожгла дом. Хотела убить нас обеих, только я каким-то образом осталась в живых, а Марианна умерла.

смерть мамочки, почему я все эти годы считала, что она все еще здесь, все еще разговаривает со мной… Для этого потребуется время, и это будет совсем не просто.

Меня пронзила вспышка отчаянного оптимизм