Инна Степаненко

"Есть и другие?" спросила я. "Вас здесь больше?"

Злая улыбка расползлась по его губам, скручивая мой желудок.

"О, есть несколько", — промурлыкал он. "Грейсон вернется с охотничьим отрядом сегодня вечером".

Я замерла на месте, почувствовав головокружение.

Нет, нет, нет…

Сенаторы, сказал он.

Грейсон.

Черт.

"Грейсон?" пробормотала я, больше для себя. "Уилл Грейсон?"

Слезы повисли в уголках моих глаз, и я подняла подбородок, отталкивая их. Уилл.

Как долго он был здесь? Где были его друзья? Неужели он привез меня сюда в качестве мести? Какого черта?

Я говорила ему не давить на меня все эти годы. Я предупреждала его. Это была не моя вина. Он сам сюда попал.

Все, кроме одного. Он атаковал тебя спереди.

"Иди сюда", — сказал он низким голосом.

Мои руки задрожали, я знала этот голос. И те самые слова, которые он сказал мне той ночью.

"Уилл…"

Он шагнул на кухню, лунный свет тускло освещал его лицо, и что-то внутри меня сжалось.

В школе он был большим, но сейчас…

Я сглотнула, пытаясь смочить пересохший рот.

Легкие брызги дождя сверкали на его беспорядочной, но подстриженной голове с шоколадными волосами, и я никогда раньше не видела его с щетиной на лице, но это придавало ему более жесткий и опасный вид — я и не подозревала, что он может так хорошо выглядеть.

Его грудь стала шире, руки в черном балахоне толще, и он поднял руки, вытирая салфеткой кровь с пальцев. Татуировки украшали тыльные стороны его рук, исчезая в рукаве толстовки.

У него не было татуировок, когда я видела его в последний раз.

В ту ночь, когда его арестовали.