Ричард Ченслер

К каждому укреплению необходимо приписывать крестьян и торговых людей — на 10 или 20 миль вокруг, — с тем чтобы они выплачивали жалованье воинским людям и доставляли бы все необходимое

Так жестока и ужасна тирания великого князя, что к нему не чувствуют расположения ни духовные, ни миряне; ему враждебны все окрестные государи. Да, как язычники, так и христиане — и так, что и описать невозможно! <…>

В Русской земле не знают и не употребляют ни латинского, ни еврейского, ни греческого языков, ни митрополит, епископы, монахи или священники, ни князья или бояре, ни дьяки или подьячие. Все они пользуются только своим собственным языком. Однако и самый последний крестьянин так сведущ во всяких шельмовских штуках, что превзойдет и наших докторов-ученых, юристов во всяческих казусах и вывертах. Если кто-нибудь из наших всеученейших докторов попадет в Москву — придется ему учиться заново! <…>

По моему расчету в Русской земле около 10 000 церквей стоят пустыми, может быть, даже и больше, но [во всяком случае] не меньше: в них русского богослужения не совершается. Несколько тысяч церквей [уже] сгнило

Земля тучна. Весь навоз свозится к рекам: когда сходит снег и прибывает вода, то навоз весь сносится водой.