Рита Косякова

Терри Темлитц — мультимедийная художница, композитор, писательница, просветительница

Результатом такого эксперимента — всё ещё нетипичного для постсоветского образовательного пространства со свойственным ему сочетанием спортивной дисциплины и рыночного произвола — и стала эта коллекция рассказов.

«История повторяется дважды — сначала в виде трагедии, затем в виде фарса», — гласит гегелевская максима.

Раздельный, ярко-зелёный, по-детски скромный, но с мягкими поролоновыми чашечками. Когда мы его покупали, мама спросила: «Тебе он правда нравится, или ты хочешь его только из-за чашек?» Он мне правда нравился. В первую очередь из-за чашек.

Я надела топ от купальника. Он просвечивал сквозь блузку, но тогда я нашла плотную белую футболку, через которую его почти не было видно. На груди у футболки было нарисовано блестящее сердце, но мне было всё равно, что скажет классная. Школьные правила не могли заставить меня прийти в класс совсем без сисек.

Один из них она проглотила. Просто поднес­ла его к губам, и каштан скользнул внутрь. Ри­та обрадовалась, что каштанчик теперь у неё внут­ри. Значит, он прорастёт и у неё будет своё малень­кое дерево с крошечными каштанами. Сперва дерево будет цвести, потом появятся зелё­ные пупырчатые шарики, затем на них вырастут колючки, а после эти раковины раскроются и из них выпорхнут малютки-каштаны. Рита радост­но засмеялась и побежала поделиться новостью с мамой.

После дома я быстро нарисовала дерево, что-то типа пирамидального тополя, и человечка.

— Так, мы не рисуем «палка, палка, человечек».

«Бля».

Не стоит забывать, что женское освободительное движение, возникшее в России во второй половине позапрошлого века, формировалось вокруг и благодаря совместному чтению и разбору литературы; тогда же женщины начинают активно включаться в пи­сьмо, в процесс производства текста. Вопреки расхожим представлениям, женщины последней трети XIX ве­ка писали не только мемуары, дневники и личные письма: они работали с жанровой прозой, участвовали в написании агитационных и политизированных материалов. К сожалению, имена этих писательниц до сих пор остаются на периферии популярного знания и литературного канона. В этом смысле представленные здесь рассказы, несмотря на временную дистанцию, находятся наиболее близко к этому потерянному истоку литературной жизни российских женщин: прежде всего в силу определенной схожести формата (чтение и письмо, существующее вдали от литературной сцены, в женском кругу, движимое исключительно желанием знать и мочь, впервые попробовав стать полноправным медиатором между текстом и жизнью, перетекающими друг в друга).

не понимаю, откуда должен появиться рассказ из несвязанных кусков текста. Саша говорила, что если события ничем не связываются, то надо связывать их собой. Буду связывать собой.

ервого сентября в начале восьмого класса все девочки пришли в школу с сиськами

я думаю о том, какое это верное положение, почти незнакомое мне, вот так опираться на другого. Как неожиданно для себя я готова отдать за него многое. В темноте я не знаю точно, кто стоит за моей спиной