Пётр Мельников

— Как это у американца оказался перстень с печаткой Гордона? — Грей задавал подобный вопрос много раз.

Кем бы он ни был, офицер и джентльмен не должен вести себя подобным образом. Плохо, очень плохо!

Мне кажется, будет нечестным, если я приму предложение. — Питеру было трудно говорить. — Я имею в виду, что вы не предлагаете яйца просто так.

Неплохо, — бесстрастно обронил он. — Я считаю, что совсем неплохо. — Он взглянул на Кинга, сохраняя такое же безразличие на лице, как и в голосе, и тем самым подчеркивая похвалу.

Минутку, — произнес он напряженно. — Мне кое-что надо узнать. Почему вы покрыли меня?

— Ну, это очевидно, так ведь? Из-за меня вы влипли. Я не мог бросить вас. За кого вы меня принимаете?

— Не знаю. И пытаюсь это выяснить.

— Это была моя ошибка. Извините.

— Вам не за что извиняться! — отрезал Кинг. — Это была моя ошибка. Я повел себя глупо. Это к вам не имеет отношения.

— Не важно. — Лицо Марлоу было таким же холодным, как и его глаза. — Но должно быть, вы считаете меня полным дерьмом, если полагаете, что я позволил бы вас распять. И еще большим дерьмом, если думаете, что я хочу денег от вас за свою неосторожность. Я ни у кого их не беру!

— Мне показалось, вы сказали, что яичница нехороша.

— Я сказал, что она неплоха. — Марлоу заколебался. — Послушайте, когда говорят «неплохо», это означает что-то исключительное. Это способ сделать парню комплимент, не смущая его.

Кинг нашел свою пачку рисовой бумаги и взял щедрую щепотку обработанной травы. Он свернул неряшливую самокрутку и отщипнул выступающие концы, небрежно роняя лишний табак на пол.

«Проклятье! — думал Марлоу. — Я предложил ему попробовать, а не хватать столько». Он решил было подобрать остатки табака и положить их обратно в коробочку, но воздержался от этого. «Некоторые вещи делать не пристало», — одернул он себя

Без женщин, — беспомощно думал Марлоу, — мужчины становятся лишь безжалостной пародией на человека

— О, бога ради! — раздраженно бросил Марлоу. — Вы что, считаете меня тоже гомиком?

— Нет, — спокойно ответил Кинг. — Мне, вообще-то, все равно. По крайней мере настолько, насколько меня это касается

Для них понятно. Таков восточный склад ума. Для них все абсолютно понятно.

— Черт возьми, непонятно! Совсем непонятно!

— Вот почему я не люблю их, — задумчиво произнес Питер Марлоу. — Я боюсь их, потому что у вас нет критериев для того, чтобы оценивать их поступки. Они ведут себя так, как не должны были бы. Никогда.