Сара Мосс

Как знать, может, не так уж и плохо мечтать о будущем, в котором о тебе кто-то заботится, а тебе всего и нужно, что готовить обеды и штопать носки. И не забивать голову тем, что творится за дверью дома.

Когда они позируют мне, я вижу только линии фигур и света, цвета и формы.

находят теплый плоский камень, залезают на него, усаживаются. Она открывает корзинку с ланчем; неудивительно, что она такая тяжелая. Там, в белой эмалированной посудине с голубой каемкой, лежат пирог с выпеченными на корке глянцевыми листочками, головка салата и голубой бумажный кулечек – наверное, с солью. Две бутылки пива – она еще ни разу не пила пива, мама не одобряет – и фрукты, похожие на желтые сливы, но с теплой ворсистой кожицей, от которых ей хочется отдернуть руку, словно бы от чего-то живого, и опять бара брит, хлеб с изюмом, намазанные маслом, сложенные вдвое куски. Пара тарелок, пара ножей, пара вилок, пара салфеток. Столовые приборы, которые свело вместе ее замужество. Право же, глаза режет, когда сидишь на солнце.

Закон о заразных заболеваниях запретил больным женщинам продавать себя мужчинам, а вот мужчинам покупать больных женщин не запретил.

Фантомы, тени, отголоски; настоящие истории, твердил он, начинаются после того, как все случилось.

Господи, даруй мне покаяние всецелое во всех моих прегрешениях, также и в тех, что не вижу я по слепоте моей. Открой мне волю Твою и помоги исполнять все, как Тебе угодно. И прошу Тебя, Господи, пусть через меня и Альфред придет к свету, чтобы мы, осененные Твоей милостью и добродетелью, вошли рука об руку в Царствие Твое, когда пробьет наш час. Аминь.

Шелестит высокий, вровень с домом, вяз, его листья чернеют в нерешительной темноте городского неба.

Знаешь что, Мэри, перед тем как выйти из дому, положи-ка вот этот камешек в ботинок и зашнуруй покрепче, чтобы каждый твой шаг напоминал тебе о том, как ты нас разочаровала.

так, потому что мама снова убедилась, что она плохая.

Впрочем, неважно, что именно она сделала не