Ингер Кристенсен

Моё время заржавело

Стены уходят украдкой
инструменты уходят украдкой
часы уходят остановившись

В конце концов мы реа­лизуем мини-модели этой реальности. Мы реализуем мини-демократии. Мы реализуем мини-утопии. Но выглядит это так, будто наши самые рьяные критические нападки на наличную реальность лишний раз подтверждают именно идею реализации.

первичность природы, загадочная граница между «я» и миром, роль языка как посредника между человеческим опытом и реальностью, между природой и интеллектом.

Неотъемлемой частью ремёсел является желание делать всё как следует; этому я научилась и от отца, и от матери, наблюдая за тем, как она вела домашнее хозяйство. …У родителей может быть невысказан­ное стремление к чему-то, что выходит за рамки повседневности, или, по крайней мере, понимание этого. Проявляться это может по-разному, например, в том, что они поют песни из песенников для народной школы или для рабочих. И это не мелочь, с тем же успехом отец мог бы быть и профессором…

Сжатый мир, окаменевшая перспектива, непроходимый фиксированный смысл», — но одновременно обнаруживается твёрдая вера в возможность творчества, которое язык раскрывает в системе.

конкретизм и системную поэзию

Системообразующими в «Это» являются числа 3 и 8: глава «Logos» состоит из трёх разделов, «Сцена», «Действие» и «Текст», они, в свою очередь, делятся на 8 категорий (симметрия, транзитивность, непрерывность, связность, вариа­тивность, расширение, целостность, универсальность), которые Ингер Крис­тенсен заимствует из теории предлогов датского лингвиста Вигго Брёндаля. И наконец, каждая из категорий делится на 8 нумерованных текстов.

Прикасается, испытывает прикосновения.

Я вижу лёгкие облака
Я вижу лёгкое солнце
Я вижу как легко они рисуют
Бесконечный поток
Как будто они доверяют
Мне стоящей на Земле
Как будто они знают что я
Их речь
(Ингер Кристенсен. «В начале была плоть)