Сергей Носов

Больно ли червяку, когда его насаживают на крючок? Отец говорит: наверное, больно, только сам червяк об этом не знает. С

А если бы мне сильно не повезло и я бы родился не в семье людей человеком, а червяк породил бы меня червяком… был бы я всю жизнь червяком… и никто бы не знал, что этот червяк — это я… Никто, ни одно существо на свете!.. И если бы мой отец, у которого я б не родился, насаживал меня на рыболовный крючок, разве бы думал он обо мне?.. Ему бы и в голову не пришло, что на крючке это я… что это я извиваюсь… Да я бы сам о себе не знал ничего (что это я, я б такого не знал!..) … Даже тогда, когда бы я вылезал наполовину из норки и было бы мне хорошо, я бы не думал ни о себе, ни о мире, в котором живу, потому что червяк не знает, как думать, а просто живет…

Уже вперед известно, по какой причине трибуны будут хохотать.
Первым долгом мяч угодит в

фотографа, и именно в то время, когда он с кассетой в зубах будет подползать к воротам, чтобы заснять так называемый критический момент. Сраженный ударом, он упадет на спину и машинально снимет пустое небо. Это бывает на каждом матче, и это действительно очень смешно.

Ещё Джойс и Эренбург сравнивали Владивосток с Сан-Франциско.

А ведь взаимное проникновение Азии и Европы, обозначившееся было в литературе восточной ветви эмиграции (Арсений Несмелов, Борис Юльский, Михаил Щербаков, Валерий Перелешин, Николай Байков...), могло бы дать интереснейшие плоды.

Эдуард Лимонов (не он один) давно говорит о смерти романа: «Форма романа — это на самом деле для уровня сознания сразу после шимпанзе... Вот у меня лежит в ящике моё уголовное дело — вот это литература».

Нам ни к чему сюжеты и интриги,
Про всё мы знаем, про всё, чего ни дашь.
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю кодекс Уголовный наш.

Интонация — вот главная информация, действующее вещество текста.

Какие-то блогеры, не сделавшие ничего полезного, самозваные специалисты по всем вопросам вдруг оказываются властителями дум, законодателями мод и вершителями судеб...