Дженнифер Хоманс

Эту идею отстаивал Баланчин. В своих бесчисленных интервью он объяснял, что балеты появляются и исчезают, как цветы или бабочки, и что танец – это мимолетное искусство настоящего; carpe diem – ведь завтра все мы можем умереть.

«Коппелия» 1870-го – на самом деле единственный французский балет XIX века, который по сей день ставится в его более или менее оригинальном виде.

Деспотия зрителя представляется мне неоправданно жесткой и устаревшей, а также отражением нашего собственного увлечения расплывчатыми и относительными оценками.

«Мистер Спектейтор» – типичный джентльмен XVII века: родившийся в сельском поместье, он обосновался в Лондоне и проводил время за обсуждением образцов вкуса и стиля.

В наши дни тем, кому хоть немного довелось пожить на свете, случилось видеть не только смерть людей, но и смерть идей: принципы, обычаи, вкусы, удовольствия, боль, чувства – ничто уже не напоминает того, что он когда-то познал. Он будет сильно отличаться от других представителей человеческой расы, среди которых теперь заканчивает свой век.

Франсуа Рене де Шатобриан

Важнейшим моментом для французских романтиков была эстетизация чувства утраты – напряженное ощущение томления.

Это объясняет, почему Бурнонвиль считал, что танец – нечто гораздо большее, чем ремесло: танец, говорил он, представляет жизнь, свободную от наносных страстей и экзистенциального страха.

Неслучайно Бурнонвиль любил прогуливаться и беседовать с философом Сереном Кьеркегором, вспоминая позже, как Кьеркегор объяснял ему, что «ирония – не синоним остроты, насмешки или горечи, напротив, она – важная составляющая нашей духовности <…> улыбка сквозь слезы, которая помогает нам не стать плаксивыми».

Поэтому самоцензура была укоренившимся умственным навыком.

Тевье и так знает, что быть евреем – значит, перманентно находиться в состоянии бездомности и изгнания.