Юрий Балаян

Дипломат, по Алексу Дрейеру, – это «человек, который дважды подумает, чтобы ничего не сказать».

Я всегда считал Прованс одной из наиболее здоровых местностей мира. Воздух чист, климат сух, фрукты и овощи в изобилии, готовят здесь на оливковом масле, слова «стресс» не знают, что это такое, не ведают – трудно найти сочетание более благоприятных факторов в таком изобилии. И народ выглядит очень неплохо.

Каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут – и вы можете пересесть на следующий стул.

Питаемся мы лучше, а денег на еду тратим, пожалуй, меньше. Невозможно жить во Франции и устоять перед национальным азартом едока, да и стоит ли? Неужто ежедневное удовольствие хуже каждодневного удовлетворения потребности? Мы безболезненно приспособились к гастрономическому ритму Прованса, используем сезонные возможности, предоставляемые природой: спаржа, крохотные, чуть толще спички; haricots verts[226]; крупные, жирные fèves[227]; вишни, баклажаны, кабачки, перцы, персики и абрикосы, дыни и виноград, свекла, лесные грибы, маслины, трюфели – каждый сезон чем-то богат. За исключением трюфелей, все перечисленное стоит сущие гроши.

И все же мяса мы едим меньше, чаще всего в виде цыпленка, отмеченного медалями госконтроля из Бресса, диких кроликов, которых Анриетт доставляет зимой, тушеное рагу, когда температура ползет к нулю и дико воет мистраль. Мясо время от времени – чудесно. Но от привычки поглощать мясо ежедневно мы отказались. Его есть чем заменить. Свежая рыба из Средиземного моря, бесконечное многообразие овощных рецептов, десятки сортов хлеба, сотни сыров…

Без особого умысла мы больше упражняемся. Без диких конвульсий, которым подвергают себя решительные дамы в трико, но при помощи непроизвольных упражнений, вытекающих из климатических условий, в которых восемь-девять месяцев естественным образом проводишь на открытом воздухе. И не надо себя заставлять – жизнь вынуждает. Дрова для печи, прополка грядок, расчистка канав, посадка растений и уход за ними, за территорией. И в любую погоду прогулки.

Награда за усилия – потрясающий вид, прекрасный, чуть жутковатый. Величественные кедры кажутся заколдованными, особенно когда их ветви покрывает снег. За ними южный склон резко спадает вниз, серый и щербатый, покрытый неведомо как зацепившимися за него травами и кустиками самшита. В ясный день, когда мистраль расчищает небо, перспектива в направлении моря вырисовывается четко, как будто смотришь в бинокль. Появляется ощущение, что ты оторван от всего остального населенного мира. Однажды я встретил там, вверху, на дороге, проложенной горной службой, крестьянина на велосипеде. За спиной его болталось ружье, рядом бежала собака. Мы оба испугались от внезапности, не ожидая встретить другое человеческое существо. Обычно ты здесь остаешься наедине с собой, никто не мешает наслаждаться шорохом ветра в ветвях.

Кот-дю-Рон», «Лирак», «Вакейра», «Сен-Жозеф», «Кроз-Эрмитаж», «Тавель», «Жигонда

в чемпионы я произвел адрес «L’écrevisse Anglais, Менерб, Прованс»[21].

Но в чемпионы я произвел адрес «L’écrevisse Anglais, Менерб, Прованс»[21].