Татьяна Млынчик

живу на улице Чехова и каждый раз, когда мне по каким-то причинам приходится сообщать новым знакомым, где я живу, то вижу, как они слегка меняются в лице, в глазах появляется ностальгическая дымка, и после секундной паузы они с широкой улыбкой, а то и нервным хохотом спрашивают:
— Это где ментура, да?

Завидел её, запихнул мобильник в карман и пошел навстречу. И как-то по-свойски
сгреб её в охапку и стал целовать. Словно и не было этих лет, и они вновь стояли
около БКЗ. Тонины ноги ниже пояса кто-то аккуратно и очень сладостно
откручивал.

внутри дребезжит предвкушением, как
хрусталь у бабушки в серванте

розовая как кусок лососины

Все так называемые перспективные парни, с
которыми намечалось что-то вроде отношений, в итоге оказывались идиотами, которых интересовали только гаджеты, сервис в ресторанах и машины. Они были
ожившие персонажи Брета Истона Эллиса.

верхнем замыкающем резервуарном отсеке «Некрасовский сад» («Некросад»), что соответствует неймкоду объекта

Пространство «Третье место» (Литейный пр., 62), книжный магазин «Во весь голос» (ул. Маяковского, 19/15), бар ChёZaBar (ул. Некрасова, 36).

Бары «Хроники», Redrum (ул. Некрасова, 26), «Залив» (ул. Некрасова, 24), «Цветочки» (ул. Некрасова, 17).

В чем же привлекательность этого во всех отношениях малосимпатичного заведения с плохим, невероятно медленным обслуживанием — большая часть того времени, что мне случилось провести в «Хрониках», прошла в ожидании стакана с невкусным пойлом, и пафосно-экзотической, вызывающей странную брезгливость публикой?
Во-первых, «Хроники» — удачнейшая идея иллюзии «бара на районе» для тех, кто живет совсем в других, очень далеких от улицы Некрасова, местах. Хорош тот бар у дома, куда и откуда нужно добираться на такси! Однако склонной к демонстративному поведению публике «Хроник» это нравится — так в 1950-е годы молодые люди, мечтавшие о красивой жизни, любили прогуливаться возле академических дач в Комарово: вдруг примут за местных, и судьба перевернется необычайным образом.

Было зябко. Не морозно, не ­холодно — зябко. Петербуржская наша зябкость, когда ошибиться одеждой легко и мурашки бегут не по коже уже — по душе.