Маша Рупасова

Благодаря интервью с австралопитеком количество подписчиков «Science Ninjas» увеличилось в два раза. Ребята просто прыгали от счастья!
Сначала они решили продолжить изготовление масок. На очереди были ранние Homo! Начало человеческого рода! Заря человечества!
— Первые

Да Морковку позорит:
— Тьфу

— Привет, дедушка, — сказала Журавская

рявкнул Семён. — Ты совсем сдурела?
Я привстал. На камне сидел наш спасённый. Это был дед — седой, старый, с монументальным шнобелем. Я читал, что у неандертальцев были большие носы, — но чтобы настолько?! Он занимал чуть не половину лица. Да и сам дед — притом что он, конечно же, был человеком — очень отличался от любого известного мне деда. Он был широкий, как шкаф.
Над глазами у деда выступала кость. Забыл, как эта кость называется. А, надбровье! В здоровенной лапище он держал Олину бутылку для воды. Розовую. Журавская показала ему: пей.
Дед взмахнул бутылкой, вода плеснулась ему на физиономию, он с криком отбросил бутылку подальше, попробовал вскочить, но ойкнул

— Не давай ему ничего! — рявкнул Семён. — Ты совсем сдурела?
Я привстал. На камне сидел наш спасённый. Это был дед — седой, старый, с монументальным шнобелем. Я читал, что у неандертальцев были большие носы, — но чтобы настолько?! Он занимал чуть не половину лица. Да и сам дед — притом что он, конечно же, был человеком — очень отличался от любого известного мне деда. Он был широкий, как шкаф.
Над глазами у деда выступала кость. Забыл, как эта кость называется. А, надбровье! В здоровенной лапище он держал Олину бутылку для воды. Розовую. Журавская показала ему: пей.
Дед взмахнул бутылкой, вода плеснулась ему на физиономию, он с криком отбросил бутылку подальше, попробовал вскочить, но ойкнул и схватился за ногу.

— Привет, дедушка, — сказала Журавская. — А это вам.
— Не давай ему н

— Привет, дедушка, — сказала Журавская. — А это вам.
— Не давай ему ничего! — рявкнул Семён. — Ты совсем сдурела?
Я привстал. На камне сидел наш спасённый. Это был дед — седой, старый, с монументальным шнобелем. Я читал, что у неандертальцев были большие носы, — но чтобы настолько?! Он занимал чуть не половину лица. Да и сам дед — притом что он, конечно же, был человеком — очень отличался от любого известного мне деда. Он был широкий, как шкаф.
Над глазами у деда выступала кость. Забыл, как эта кость называется. А, надбровье! В здоровенной лапище он держал Олину бутылку для воды. Розовую. Журавская показала ему: пей.
Дед взмахнул бутылкой, вода плеснулась ему на физиономию, он с криком отбросил бутылку подальше, попробовал вскочить, но ойкнул

Мы с вами всегда можем остановиться в жёлтой зоне. В жёлтой зоне эмоция уже достаточно сильна, чтобы мы её узнали и поняли: ага, я злюсь. Я сильно раздражён. Я здорово огорчилась. Стоп, давай сначала успокоимся.

Мы с вами всегда можем остановиться в жёлтой зоне. В жёлтой зоне эмоция уже достаточно сильна, чтобы мы её узнали и поняли: ага, я злюсь. Я сильно раздражён. Я здорово огорчилась. Стоп, давай сначала успокоимся.

Мы с вами всегда можем остановиться в жёлтой зоне. В жёлтой зоне эмоция уже достаточно сильна, чтобы мы её узнали и поняли: ага, я злюсь. Я сильно раздражён. Я здорово огорчилась. Стоп, давай сначала успокоимся.