knkshn

У Жана были следы от веревки в шести или семи местах на каждой руке, а запястья были ободраны.

Некоторые коробки должны были оставаться закрытыми, даже если ему приходилось ломать пальцы, чтобы удерживать их.

Жан, — сказала Рене. — Я бы предпочла, чтобы ты остался на месте.

— Ты не сможешь меня остановить, — сказал Жан.

— Я обещаю, что смогу, — сказала она.

— Я не голоден, — сказал Жан.

– Как хочешь, но у меня руки холодные, поэтому я буду держать эту миску здесь.

Кстати говоря, о королеве драмы…

Услышать теперь, что все Лисы знали об этом, но у них не хватило здравого смысла испугаться, было в десять раз хуже. С ними было что-то серьёзно не так,

— Это не её забота, — сказал Жан. — Если вы не хотите отправлять меня в Эвермор, верните мне мой телефон. Я сам организую транспорт.

— Я выключил твой телефон и положил его в морозилку, — сказал Ваймак. — Он взрывался от звонков и сообщений, и мне надоело слушать его щебетание.

Кевину ничего не оставалось, кроме как отвлекать остальных Воронов от страданий Жана, ведя себя как невыносимая стерва. К счастью для них обоих, Кевин был мастером в последнем.

— Это был мой единственный шанс, — сказал Кевин. — Я знал, что ты не пойдешь со мной.

— Мое место в Эверморе, — согласился Жан, — но тебе не обязательно было перерезать мне горло по дороге.

Когда-то он был готов на всё ради этого тупицы, и Кевин это знал. В итоге он использовал это против Жана, умоляя его отвлечь Рико, пока сам горевал о своей сломанной руке. Кевин покинул Эвермор, как только все стало ясно, и потребовались недели, чтобы убедить Рико и Хозяина в том, что Жан невиновен и ничего не знает. Им пришлось заменить весь комплект его снаряжения до конца января. Никто не мог видеть, сколько крови впитала черная подкладка, но все Вороны чувствовали её запах.

Жан почти не слышал его из-за стука своего сердца. Он тонул, он тонул, он— пожалуйста, прекратите, пожалуйста, прекратите, пожалуйста