На кону бутылка мартини: кто звонит в Справочную службу русского языка и как она решает споры

«Машина заменит Пушкина, но не заменит Толстого». Как мы пытались зашеймить Google Переводчик (безуспешно) и обыграли Google Ассистент

Страх и корысть. Откуда берут лингвистов-экспертов для громких уголовных дел

«Мне писали в фейсбуке: „Какой же ты ужасный“». Как переводчики справляются с ошибками авторов и гневом читателей

«Я посмотрел слишком много плохих фильмов». Шеф-редактор английской «Медузы» Кевин Ротрок о том, почему он выучил русский

«Это знает даже пума — надо говорить куркума». Откуда странные ударения в словарях и почему туда не попадают новые слова

«Слова загоняются в подполье». Максим Кронгауз о том, как с помощью языка мы создаем хорошего человека (пока безуспешно)

«Поговорки отражают полное неравноправие». Как в русском языке проявляются гендерные стереотипы и чем отличается речь мужчин и женщин

«Если человек мне неприятен, я ему черное кофе не прощу». Почему нас бесят чужие ошибки и надо ли поправлять собеседника

Инфодемия, коронарка, санитайзер и самоизоляция: как коронавирус меняет русский язык?