Кожа

Для Хоуп тело матери было землей, по которой можно ходить, на которой можно спать и находить питание, — планетой, но не круглой, а в форме огромной родной женщины.

Быть русской и жить в России в общемировом понимании — ужасное неблагополучие и невезение, жить в Москве в общероссийском понимании — привилегия и удача.

Дочь хозяина была милая, очень трепетная, довольно добрая и часто щедрая — то есть удобная для любви.

А есть — там. Там морозам не удивляются ни лошади, ни люди. Там север, но не совсем Север. Юго-Север. Бывает и южно, и северно. И лето, и зима. Но зима дольше. Все богатство тоже растет из почвы. От полей ждут хлеба. Поля принадлежат хозяевам. Работают на полях работающие. Они тоже принадлежат хозяевам. Они привязанные к земле и к хозяину через землю. Хлеб — главный в желудках работающих. Тела работающих — мясо, которое выросло из хлеба.

Так без семьи можно остаться. Так и без самой себя можно остаться.

Вышла замуж — как убили.

Моя кожа — русская

Многие работающие зауважали Голд, когда она родила ребенка и стала уязвимой наравне с остальными.

Она посмотрела на спину Хоуп, из нее через ошметки кожи глядело на мир удивленное детское мясо.

Она посмотрела на спину Хоуп, из нее через ошметки кожи глядело на мир удивленное детское мясо.