Дышите дальше

Когда тело физически страдает или недомогает, весь серотонин идет на обезболивание, на физическую компенсацию неудобств. И никакого излишка для того, чтобы создавать нам бодрость, не остается.

Декомпозиция боли, разборка на составные части делает ее гораздо более управляемой. Гораздо менее кошмарной.

Out of the closet: нет, я не жизнелюб…
…как раз в смысле всего вышесказанного. Я не люблю жизнь дефолтно, и ожидание извне (и прошитое внутри меня социальным договором), что «жизни надо радоваться», бесит меня не меньше, чем любые другие «надо» по умолчанию, деторождение — великолепный и очень однокоренной здесь пример.
Курение — яркий маркер этой нелюбви. По моим наблюдениям, совсем не все курильщики отдают себе отчет, что они курят из непосильности этой работы — поддержания сознательных любовных отношений с жизнью. Как я уже написала, не существует методик научения любви к жизни — я таких не встречала, по крайней мере. Сильные яркие подсказки рассыпаны в мировой художественной литературе, это самый нажористый источник намеков. […] Искать, как ее любить, эту жизнь, — в общем и целом может быть самостоятельным смыслом и задачей этой самой жизни. Наблюдения за другими людьми и опыт ситуаций — та же литература, в общем, — тоже источник понимания того, как любить жизнь.
Все, что я уже успела сделать за жизнь, — результат либо чистого творческого пёра, либо разнообразных компенсаций страхов, травм и неврозов, либо сильных искренних чувств к конкретным людям. На алтарь своей сознательной любви к жизни я возложила очень мало что — в ­основном это несколько больших ярких переворотных разговоров.